|
Живая, опасная, способная на великие дела, но всё же просто тень, которой не должно быть в этом мире. Он — осколок эпохи, которая сгинула в веках, он сладко улыбнулся — сарацин пел почти трое суток. О! Как же он пел! Истинно бесподобный голос! Жаль, что нельзя снова послушать музыку в исполнении юного и дерзкого сарацина — он был бы не прочь послушать ещё хотя бы раз, надо было записать на диск. Впрочем, наверное, нет, всё же, он старомоден, и уверен в одном — музыку надо слушать вживую. Эти новые полуколдовские штучки с дисками и прочей дрянью, обезличивают музыку, убивают её глубинную суть, музыка теряет что-то очень важное, хотя и не понятно, что именно.
И всё же, всё же, было так грустно, когда сарацин скорчился в последний раз и тряпичной куклой повис на перекладине, установленной в верхней части кола. Тогда ему стало так невыносимо грустно! Но то была приятная грусть — музыка, что вечна, что искажена записью на всякие там диски, столь же пуста, как и воздух, которым дышат люди. Каким бы ни был воздух, даже если он напоен неземными ароматами, вскоре к нему привыкаешь, он становится обычным, повседневным, совершенно пустым. Лишь только краткая вспышка, что неизменно исчезнет навсегда, по-настоящему прекрасна! Она мимолётна и насладиться ею, можно всего лишь раз — это и есть истинное искусство… — Приветствую Вивьен. Давно не виделись. — Произнёс он, поднявшись и подвинув для неё стул. Девушка села, сложив ладони на коленях. Она смотрела на него. Холодно, молча, без единой эмоции. Но он слишком давно её знал — Мудрость Серебряного клана, сейчас в бешенстве. — Почему ты это допустил? — Проговорила она. — Почему ты не остановил его? — Вивьен, ты же видела нашего нового Короля. Он безумен. — Да. — Она кивнула, коротко, с достоинством истинной леди. Затем по лицу прошла волна отвращения, которую она не смогла скрыть. — Наш новый король, просто животное. — Я пытался остановить его. — Устало молвил он. — Влад, почему она на свободе? Почему Кальяри снова здесь? — Я пытался. Вивьен, я молил его не делать этого. — Почти простонал Влад. — Я рассказал ему всё, я изо всех сил пытался убедить его, что это безумие, что нельзя этого делать. Но всё было бесполезно. Несколько секунд она, молча, смотрела ему в глаза. Влад не отвёл взгляда, его лицо выражало сожаление, грусть, он безмолвно просил прощения, за то, что произошло и уже не может быть исправлено. — Ты не виноват. — Проговорила она, опуская взгляд ниже. — Наш король безумец и мы все поплатимся за это. Кальяри! Он освободил Кальяри!!! Как он вообще посмел освободить кого-либо из них? Проклятье, это глупое животное не понимает что натворило. Или… Она снова смотрит на Влада, но не винит его. Мудрость, думает о чём-то другом. — Или он изначально знал, кого должен освободить. — Сказал Вивьен. Её взор затуманился, она смотрела словно бы сквозь своего собеседника. — Влад, что если Создатели приложили к этому руку? Он пожал плечами — всё возможно, Создатели никогда перед ними не отчитывались. Собственно зачастую возникало ощущение, что они глубоко презирают все свои творения. — Не нравится мне всё это. Кальяри на свободе — это уже катастрофа, остаётся надеяться, что она свихнулась достаточно сильно, чтобы больше не представлять угрозы для нас. Влад, что ещё натворит этот безумец, прежде чем Создатели вернутся и превратят нас всех в пепел? Влад не ответил. Он отвёл взгляд, посмотрел в окно. Там ничего не изменилось, та же тихая европейская улица, чистая и ухоженная, такая, какой никогда она не была, в дни юности своей…
10
Примерно 500 лет назад. |
