– Ничего себе метаморфозы, – восхитилась Анелька, зажигая одну тряпочку от другой, когда перед нею предстала незамужняя молодая дама из категории «тетушек». Чья‑то компаньонка или даже домоправительница. Сама благопристойность на вид. И даже в кожаных башмаках. Однако финал этой фразы огорошил Аранту не хуже удара по темечку. – Эх, была бы при мне моя косметичка, прошли бы вы, миледи, в городских воротах мимо самого короля Баккара, а он бы на вас и не глянул.

Оставалось только гадать, что она на самом деле имела в виду. Девица Грандиоза обладала, как уже уяснила себе Аранта, завидной гибкостью психики. Сама она в эти годы переживала куда тяжелее и дольше. И было совершенно очевидно, что они посадили себе на шею изрядную паршивку.

– Я не миледи, – сказала она. – И вот что. Я хочу, чтобы с Кеннетом ты была немного вежливее. Это ему придется умирать, пока мы с тобой за его спиной будем драпать во все лопатки.

– Мне бы в таком случае чрезвычайно не хотелось, – ответила благовоспитанная фрейлина, – чтобы его смерть пропала задаром.

ЭПИЛОГ

Сутки такого напряга идут в зачет за несколько. Тем более сутки без сна. К рассвету у Аранты не осталось ни сил, ни запала, ни чувства цели впереди, и она гнала вперед себя и спутников одним лишь исключительным усилием воли. Желанием оставить меж собой и Рэндаллом Баккара как можно большее расстояние в милях, прежде чем ее хватятся.

Серый, пахнущий пеплом рассвет застал их бредущими по пыльной пустынной дороге. Слева простирались крестьянские поля, отгороженные от дороги дренажной канавой и полосой колючего кустарника, чтоб не выветривалась земля и чтоб скотина не бродила свободно. Справа за стосаженной полосой, расчищенной специально, чтобы разбойники не подбирались вплотную к дороге, стояла стена леса.

Со стороны они выглядели не так чтобы особенно дико. Молодой офицер‑дворянин, инвалид последней войны как ключевая фигура. При нем блондинистое создание, не то мальчишка, не то девушка, прикидывающаяся мальчиком. Очевидная легкая неприязнь, на каждом слове перерастающая в ленивые перепалки, и схожесть светлой масти заставляли предположить в ней сестру, не подружку. И сухопарая молчаливая прислуга, видимо, доставшаяся обоим еще от родителей, потому что офицер держался с нею даже с некоторым уважением.

Оказавшись за городскими воротами, неожиданно и гостеприимно открытыми настежь, Аранта первым делом разулась.

– Башмаки дорогие, – пояснила она. – Неизвестно, сколько времени нам идти. А такие, как я, берегут обувь пуще ног. Ноги бесплатно заживут.

– А может, наш славный кавалерист упер бы где‑нибудь лошадей? – предположила Анелька. Приходилось привыкнуть, что ни одно обсуждение теперь не обходилось без ее реплики. – Ему и самому верхом привычнее.

– Лошадей не воруют! – возмутился Кеннет. – Нужно быть без души, чтобы украсть лошадь. За лошадь отдают последнее, снимают рубаху, продают сестер‑девственниц.

– Эй! Это ты только что придумал!

– Нет, в самом деле. И весьма кстати. Решили бы разом две проблемы. И, положим, если бы я увел трех лошадей, ты поехала бы без седла? У Аранты не спрашиваю: ее любая лошадь как на руках понесет. А седла красть – извини. Не с одной рукой.

Благодаря удачному пассажу, этот раунд завершился в его пользу, и девица Грандиоза перевела разговор на другую тему.

– Куда мы все‑таки идем? – в тысячный раз спросила она. Обычно Аранта отвечала, что после решит. Но сейчас она неожиданно созналась:

– Я всерьез размышляю о сельском хозяйстве.

Оба ее спутника при этих словах вросли в землю, как верстовые столбы.