|
Она боялась за мужа и трепетала за возлюбленного. За себя она нисколько не опасалась:, она слишком хорошо знала Ла Моля и была уверена, что может на него положиться. — Ну как вы себя чувствуете, мой милый сын? – спросила Екатерина. — Лучше, матушка, лучше. — А что говорят ваши врачи.? — Мои врачи? О, это великие ученые! – разразившись хохотом, сказал Карл, – По правде говоря, я получаю величайшее удовольствие, когда слушаю, как они обсуждают мою болезнь. Кормилица! Дай мне попить. Кормилица принесла Карлу чашку с обычным его питьем. — Что же они дают вам принимать, сын мой? — Ах, сударыня, да кто же знает, что они там стряпают? – ответил король и с жадностью проглотил питье. — Было бы превосходно, – заговорил Франсуа, – если бы брат мог встать и выйти на солнце; охота, которую он так любит, подействовала бы на него как нельзя лучше. — Да, – подтвердил Карл с усмешкой, разгадать значение которой герцог был бессилен, – только в последний раз она подействовала на меня как нельзя хуже. Карл произнес эти слова таким странным тоном, что разговор, в котором не принимали участия присутствующие, на этом оборвался. Карл чуть кивнул головой. Придворные поняли, что прием окончен, и вышли один за другим. Герцог Алансонский сделал движение, чтобы подойти к брату, но какое-то непонятное чувство остановило его. Он поклонился и вышел. Маргарита схватила исхудавшую руку, которую протягивал ей брат, стиснула ее, поцеловала и тоже ушла. — Милая Марго! – прошептал Карл. Одна Екатерина продолжала сидеть у изголовья. Оставшись с ней наедине, Карл отодвинулся к проходу между стеной и кроватью с тем чувством ужаса, которое заставляет нас отступить перед змеей. У Карла, которому многое объяснили признания Рене и, быть может, еще больше размышления в тишине, не осталось даже такого счастья, как сомнение. Он отлично знал, отчего он умирает. И потому, когда Екатерина подошла к его постели и протянула ему руку, такую же холодную, как ее взгляд, он вздрогнул от страха. — Вы остаетесь, матушка? – спросил он. — Да, сын мой, – ответила Екатерина, – мне надо поговорить с вами о важных вещах. — Говорите, – сказал Карл, отодвигаясь еще дальше. — Государь! – заговорила королева. – Вы утверждали сейчас, что ваши врачи – великие ученые… — Я и сейчас это утверждаю. — Но что же они делают с тех пор, как вы заболели? — По правде говоря, ничего… Но если бы вы слышали, что они говорили… Честное слово, стоит заболеть ради того, чтобы послушать их лекции. — В таком случае, сын мой, вы позволите мне сказать вам одну вещь? — Ну конечно! Говорите, матушка. — Я подозреваю, что все эти великие ученые ничего не понимают в вашей болезни. — В самом деле? — Быть может, они и видят следствия, но причина им непонятна. — Возможно, – сказал Карл, не понимая, к чему клонит мать. — Таким образом, они лечат симптомы, вместо того чтобы лечить болезнь. — Клянусь душой, по-моему, вы правы, матушка! – воскликнул изумленный Карл. — Так вот, сын мой, – продолжала Екатерина, – мое сердце и благо государства не могут вынести, чтобы вы болели так долго, а кроме того, болезнь может в конце концов тяжело повлиять на ваше душевное состояние, – вот почему я собрала самых сведущих ученых. |
