Я вздрагиваю от внезапного появления моей подруги. Для девушки на голову выше меня она двигается с невероятной грацией. Ее красное платье переливается серебряными крапинками, которые перекликаются с серебряной пылью на ее темной коже. Как обычно, она словно излучает красоту.

– Это было очень мило с ее стороны, – говорю я мрачным голосом. Я не могу сказать ни единого плохого слова в ее адрес – однако я могу произносить слова недовольным тоном. Неплохо, но толку от этого мало.

– Как же не вовремя решили провести эту церемонию, – говорит Эсснай. Она смотрит на толпу, сердито уперев руки в бока. – Город скорбит по пропавшим детям.

– Визирю до этого нет дела, – бормочу я себе под нос. – Он тот еще эгоистичный ублюдок.

Эсснай одобрительно выгибает бровь.

– Так и есть.

Я спешу сменить тему, прежде чем мой гнев разгорится еще сильнее:

– Я удивлена, что ты здесь.

– Как минимум половина присутствующих заказали свои наряды для вечера у меня, – произносит Эсснай, пожимая плечами. – Не могла удержаться и не посмотреть на творения своих рук.

Никто из моих друзей не может сравниться с Эсснай в умении сохранять спокойствие. В любой ситуации она безмятежна. Это всегда меня успокаивало. Много лет назад на церемонии Имебье именно Эсснай помогла мне найти дорогу обратно в лагерь Аатири. Она была моим маяком, направляя меня в темноте. Как бы я хотела, чтобы она показала мне дорогу сейчас, чтобы она сказала мне, что все будет хорошо.

– Мне очень приятно, что ты здесь. – Я слегка улыбаюсь ей.

Она переводит свой темный взгляд на меня, пытаясь меня понять:

– Давно тебя не было у нас в магазине.

– Да, я знаю. – Это сказано вовсе не для того, чтобы я пришла поглазеть на красивые наряды. Эсснай намекает на то, что я ее не навещаю. Мы почти не виделись с тех пор, как вернулись с фестиваля Кровавой Луны. Эсснай никогда не отличалась любопытством, и, вместо того чтобы меня расспрашивать, она спокойно ждет, пока я объясню причину своего поведения. – В последнее время у меня слишком много трудностей.

Ее глаза задерживаются на моем лице еще немного, а затем она говорит:

– Я всегда рядом, если тебе нужна помощь.

Открываются основные двери поместья. Музыка затихает. Люди перестают разговаривать и оборачиваются к входу. Через порог переступает Руджек.

На его лице совсем нет эмоций. Однако я вижу, что это лишь маска – его челюсти сжаты, а плечи напряжены. Он напоминает льва в клетке, которого Всемогущий выставляет напоказ в городе в начале сезона сбора урожая. Будь обстоятельства иными, я бы обязательно поддразнила его во время нашей следующей встречи. Но мне не хочется здесь находиться. Мне нужно знать, что моя мать делает в Храме.

Визирь стоит справа от Руджека. Сегодня отец семейства одет не в белую элару с золотыми нитями – на нем скромные темные ткани. Все мужчины и юноши на церемонии совершеннолетия обязаны носить черное. Даже на моем отце сейчас черный кафтан. Слева от Руджека стоит его мать Серра. Весь ее вид говорит о том, что она настоящая Северная принцесса. Подол ее платья отделан полосками лавандового шелка – длинными, как волны Великого моря. Ее черные волосы струятся по спине, а венчает образ корона из жемчуга. Пудра придает более теплый цвет ее коже, так что вены проступают не так сильно.

Какой бы прекрасной ни была Серра, все взгляды устремлены на Руджека. Несмотря на то что мой разум отвлечен серьезными проблемами, мне тоже тяжело отвести от него глаза. Я задерживаю дыхание. На краткий миг я позволила себе забыть обо всем и просто любоваться им. Пышные брови дополняют темные глаза. Плотно сжатые широкие губы.