Сукар отпускает мою руку и присаживается рядом. Он ведь меня знает. Он должен почувствовать разницу между магическим даром и проклятием. Меня отравляет сам факт того, что он принял проклятие матери за что-то хорошее. Я кладу голову ему на плечо. Я скучаю по временам, когда мы с Эсснай и Сукаром отдыхали вместе без каких-либо забот.

Между гостями расхаживают танцовщицы – при этом фигуристая куда-то пропала. Впрочем, Майка тоже нигде не видно. Кира и Эсснай ускользнули на минутку, чтобы побыть наедине. Руджек стоит в кругу ученых и государственных деятелей и ждет, пока отец его представит. Неподалеку стоят хорошенькие дочери тех самых знакомых визиря. Девушки нетерпеливо ждут, пока их тоже представят Руджеку. У меня нет сил ревновать, но жар поднимается по моей шее.

Какое-то время мы с Сукаром молча сидим на скамейке, и магия становится сильнее. Теперь ее воздействие похоже на иголки, что покалывают кожу. У меня не остается больше сил терпеть, и я резко встаю с места.

– И когда ты собиралась рассказать мне свой секрет? – с издевкой говорит Сукар. В его глазах я читаю удивление.

– Какой еще секрет? – спрашивает позади нас Руджек.

Я оборачиваюсь и вижу, как он стоит и чешет голову, переводя взгляд с Сукара на меня и обратно. Кажется, Руджек не знает, куда деть руки – обычно он кладет их на рукояти скимитаров. Сегодня на нем нет этих красивых мечей. Зато вокруг полно другой красоты.

Я откашливаюсь:

– Удивлена, что ты смог оторваться от своих почитателей.

– Я не единственный, у кого они есть, – говорит Руджек.

Мое лицо краснеет от этого обвинения, но прежде чем я успеваю возразить, он поворачивается к Сукару, победно ухмыляясь.

– Мне тоже хочется узнать этот секрет.

Ох, да, у меня есть тайна – но вы даже представить себе не можете какая. Я громко выдыхаю, раздраженная этим разговором.

– Да нет никакого секрета, – вру я в изнеможении.

Руджек громко откашливается:

– Мне нужно поговорить с Аррой наедине.

Сукар остается на скамейке назло ему.

Руджек жестом приглашает меня следовать за ним. Мы углубляемся в сад и останавливаемся у пруда с голубыми рыбками, которые светятся в темноте.

– Я уж думал, что никогда не сбегу от этих людей, – произносит Руджек, потирая затылок. – Радуйся, что девушкам не приходится проходить через эту церемонию.

Я скрещиваю руки на груди:

– Да ты сегодня исстрадался, как я вижу.

– Ты злишься на меня, – медленно произносит Руджек, глядя на свои руки. – Мне очень жаль. Я не смог отговорить отца от танцовщиц. Он настаивал, что такова традиция.

Я отстраняюсь от него, когда больше всего на свете хочу утонуть в его объятиях. Как же я хочу, чтобы он заставил испариться дурные предчувствия.

– Глупая традиция, – говорю я дрожащим голосом. В груди снова покалывает магия.

– Да, я знаю. – Руджек подходит ближе, и его сладкий аромат щекочет мой нос.

– Тебе не следовало вести себя так, будто ты получаешь удовольствие от происходящего, – говорю я, хотя он и не выглядел довольным.

Руджек подходит еще ближе, но я не отступаю ни на шаг.

– Ты что, ревнуешь?

Я качаю головой и поджимаю губы. Мои мысли витают где угодно, но только не там, где я сейчас нахожусь. Нельзя поддаваться проклятию Арти. Если я продолжу сопротивляться ему, то смогу, по крайней мере, отсрочить исполнение ее планов до тех пор, пока не найду способ обойти заклинание.

– С чего бы мне ревновать?

– А если я скажу тебе, что ревновал, когда увидел тебя с Сукаром?

Еще один его шаг, и я чувствую тепло, что разливается по моей груди.