И все же, если теперь Аннэйт говорила, когда столько месяцев только мерцала…

Элида проглотила эти бушующие слова. Как ждали все смертные. Ради Аэлины она могла подчиниться. Как и Аэлине в конце концов предстоит.

Лицо Гавриэля не было жалостным, только мрачная практичность, когда он увидел, как дрожащий командир едва держится благодаря железной хватке Рована.

— Скажи ему, что он хочет знать. Иначе сделаешь себе только хуже.

Лоркан почти дошел к ним, и ветер закружился вокруг его длинных пальцев. Не было ничего, что бы напоминало о том мужчине, которого она встретила, на его суровом лице. По крайней мере, мужчины, которым он был до этого пляжа. Теперь это была маска, которую впервые она увидела в Задубелом лесу. Бесчувственный. Высокомерный. Жестокий.

Командир увидел магию в руке Лоркана, но решил понасмехаться над Рованом, кровь покрывала его зубы.

— Она убьет всех вас. — синяк под глазом уже чернел, губа опухла. Воздух пульсировал в ушах Элиды, когда Рован создал вокруг себя щит из ветра. Поглощая все звуки. — Маэва убьет всех предателей.

— Она может попытаться, — мягко ответил Рован.

Пойми, — Аннэйт снова прошептала.

Когда командир начал кричать на этот раз, Элида не отводила взгляда.

И когда Рован и Лоркан делали то, чему их обучали, она не могла решить, помогала Аннэйт или напоминала о том, что могут сделать боги, если они не подчинятся.

Глава 3

Оленорожьи горы горели и Задубелый лес с ними.

Могучие, древние деревья стали не более, чем сухой оболочкой, слой пепла-словно падающий снег.

Тлеющие угольки плыли по ветру, словно насмешка над тем, как они когда-то развевались вокруг нее, словно светлячки, пока она бежала сквозь костер на Белтане.

Так много огня, жара душит, воздух свистит в легких.

Ты сделала это, ты сделала это, ты сделала это.

Умирающие деревья стонали, кричали.

Мир был омыт огнем. Огнем, а не тьмой.

Движение между деревьями привлекло ее внимание.

Бог Севера был безумным, ничего непонимающим от агонии и направлялся к ней. В то время, как из его белой шерсти струился дым, в то время, когда огонь пожирал его громадные рога — бессмертное пламя не было ее символом, бессмертное пламя священных оленей Террасена и Малого Огненного Вестника до этого существовали раньше. Но это правда порочный огонь.

Бог Севера грохотал, горел, горел, горел.

Она потянулась к нему рукой, невидимая и несуществующая, но гордый олень упал, крики вырывались из его рта.

Такие ужасные, безжалостные крики. Словно сердце мира измельчается.

Она ничего не могла сделать, когда олень бросился в стену пламени, распространяющуюся как сетка между двумя горящими дубами.

Он не появился.

…

Белый волк снова наблюдал за ней.

Аэлина Ашерир-Уайтхорн Галантия провела железным пальцем по краю каменного алтаря, на котором она лежала.

Двигаясь столько, сколько могла.

На этот раз Каирн оставил ее здесь. Не утруждая ее перемещением в железный гроб у соседней стены.

Редкая передышка. Проснуться не в темноте, а в мерцающем свете огня.

Угольки умирали, маня в сыром холоде, который гладил ее кожу.