Едва эта мысль проскользнула у него в голове, как Дорин направил на медведя невидимые руки, чтобы остановить зверя. Как только медведь столкнулся с его магией, вспыхнул свет, снег полетел во все стороны.

Ему была знакома эта вспышка света. Оборотень.

Однако не Лисандра появилась перед ними, скинув с себя идеальную маскировку в виде медведя.

Нет, то существо, что появилось вместо медведя, было соткано из кошмаров.

Паук. Огромный стигианский паук размером с лошадь и цветом темнее ночи.

Многочисленные глаза паука прищурились и посмотрели в сторону Маноны. Его жвала едва заметно щёлкнули, и он прошипел:

«Черноклювая..»

Стигианский паук каким-то образом её нашел. После всех тех месяцев, после тысяч лиг, которые Манона преодолела по небу, земле и морю, паук, у которого она украла шелк, чтобы укрепить крылья Аброхаса, нашёл её.

Но паук недооценила Тринадцать. Или же мощь короля Адарлана.

Манона достала из ножен Рассекатель Ветра, пока Дорин удерживал паука на месте своей магией. При этом было заметно, что он немного напряжён. Сильнее — с каждым днём он становился всё сильнее и сильнее.

Тринадцать сжали свои ряды, их оружие сверкало на фоне ослепительного солнца и белоснежного снега, виверны за спинами ведьм образовали своего рода стену из своих кожистых шкур и когтей.

Манона на несколько шагов приблизилась к подергивающимся жвалам паука.

— Ты далековато забралась от Руннских гор, сестра.

Паук издал шипящий звук.

— Несмотря на это тебя было не так уж сложно отыскать.

— Ты знакома с этой тварью? — спросила Астерина, сделав шаг к Маноне.

Губы Маноны скривились в злой усмешке.

— Она пожертвовала паучий шелк для крыльев Аброхаса.

Паук зарычал.

— Ты украла мой шелк и смылась с нашего утёса…

— Как так получилось, что ты можешь менять обличье? — спросил Дорин, всё ещё не давая пауку сдвинуться с места. Он приблизился к Маноне с другого её боку, одна его рука лежала на эфесе своего старинного меча. — В легендах об этом не упоминается.

На его лице чёрным по белому было написано любопытство. Она предположила, что белая линия, пересекающая золотистую кожу его горла, была явным доказательством того, что в его жизни были гораздо более худшие события, чем можно было представить. И ещё она предположила, что та или иная связь между ними также была доказательством того, что он не боялся боли или смерти.

Да, это хорошая черта для ведьмы. Но для смертного? Скорее всего, это приведёт его к гибели.

Возможно, это было даже не отсутствием страха, а скорее отсутствием… того качества, которое смертные считают важными для своих душ. Вырванное из его души его же отцом. А затем этим валгским демоном.

Паук возмутился.

— Я забрала два десятилетия жизни у молодого торговца в обмен на мой шелк. Его дар перевоплощения был связан с его жизненной силой — по крайней мере, частично.

Все её глаза вновь прищурились и взглянули на Манону.

— Он охотно заплатил цену.

— Убей её и покончим с этим, — пробормотала Астерина.

Паук отшатнулся настолько, насколько ему позволили это сделать невидимые путы короля.