— Так вы все знали, доктор? — спросила Мафальда.

— Подозревал кое-что, догадывался. А сейчас побеседовал с этим неженкой Шмидтом и уверился в своих выводах окончательно. — кивнул Кальмари и вновь перевел взгляд на фон Фалькенхорст. — Брысь отдыхать, фрейлейн! С сего дня целительствовать будете только там и тогда, когда вам это укажу я.

— Господин доктор… — робко попыталась возразить девушка, но наткнувшись на суровый взгляд медика, стушевалась и послушно кивнула. — Конечно, извините меня.

Она встала из-за стола и, пробормотав, что желает всем доброй ночи, выскользнула из трапезной. Проводив ее взглядом, Абеле повернулся к Мафальде, и ей сразу же вспомнилось, как в детстве, натворив что-нибудь вместе с братом, она готовилась к выволочке от родителей.

— Хотел бы я, чтобы вы не впутывались в это дело, — проворчал Кальмари. — Очень вам советую — идите тоже отдыхать и держитесь от всего этого подальше.

Глава XXIII

Изувеченные линкоры «Гольштейн» и «Принц Кристиан Фредерик» тяжело выползали из боевой линии, но дело, в целом, было уже решено — разбитая шведская эскадра драпала к горизонту, надеясь скрыться в наступающих сумерках, два из четырех померанских фрегатов, подоспевших к шапочному разбору, спустили флаги, один догорал чуть в стороне, и только сорокапушечный «Блитц», отстреливаясь от наседающих, кидающихся на него, словно гончие на медведя, бригов, отходил под прикрытие береговых батарей Штеттина.

— Ваше высокопревосходительство. — мичман Янсен подал Фишеру его двууголку, которую с командующего датским флотом сбило в разгар боя не то шальной пулей, не то щепкой рангоута.

Тот повертел головной убор в руках, с сардонической усмешкой ткнул пальцем в изрядную дыру, и водрузил шляпу на голову.

— Коммодор, — подал голос капитан Йессен. — «Педер Вессель» вывесил флажные сигналы.

— Что там? — Ольферт Фишер раскрыл подзорную трубу, прильнул к окуляру, поморщился и передал ее мичману. — Поглядите вы, герр Янсен, у вас глаза моложе.

Юноша принял зрительную трубу и вгляделся в развевающиеся на холодном северном ветре сигнальные флаги.

— Через час пойду на дно. Доброго вечера, — наконец, разобрал он.

— Передайте Хольму, чтобы снял со шлюпа экипаж — его «Наяден» ближе всего, — распорядился командор.

Единственному фрегату Фишера сегодня тоже изрядно досталось — датчанин, выступая против почти вдвое превосходящего по силе бортового залпа противника вынужден был поставить его в линию, — однако отправляться в царство Посейдона корабль покуда решительно не собирался.

— Эскадре доложиться о потерях и повреждениях.

Выдвигая свои корабли против шведов, Фишер взял мористее, хотя для этого ему и пришлось идти крутым бейдевиндом.

Легкие силы, драпающие от герцога Сёдерманландского, заметив маневр коммодора, приняли к норд-осту, на соединение с основными силами, а поскольку их парусное вооружение несколько лучше подходило для движения таким галсом, линкоры шведов постепенно начали от соединения Хольма отставать, и чем дальше, тем сильнее.

Этот небольшой выигрыш во времени позволил датскому командующему после соединения сил, собрать всех командиров на борту «Даннборга» и изложить план предстоящей баталии. Нельзя сказать, что коммодор небывало воодушевил подчиненных — все же одиннадцать линкоров и два фрегата против семи и одного соответственно (бриги и шлюп же современная военно-морская наука в качестве кораблей линейного боя и вовсе практически не признавала), — но и праздновать труса, бежать, даже не попробовав принять бой датчанам вовсе не улыбалось.