Между стремнин, между кустами

         Изрезан узкими тропами.

         С востока ряд зубчатых гор

         К подошве тянутся Афоса,

         И башни гордые Лемоса

         Встречает удивленный взор...

         Порою корабли водами

         На быстрых белых парусах

         Летали между островами

         Как бы на лебедя крылах.

         Воспоминанье здесь одною

         Прошедшей истиной живет.

         Там Цареградский путь идет

         Чрез поле черной полосою.

         (Я шел, не чувствуя себя;

         Я был в стремительном волненье,

         Увидев, Греция, тебя!)...

         Кустарник дикий в отдаленье

         Терялся меж угрюмых скал,

         Меж скал, где в счастья упоенье

         Фракиец храбрый пировал;

         Теперь всё пусто. Вспоминанье

         Почти изгладил ток времен,

         И этот край обременен

         Под игом варваров. Страданье

         Осталось только в той стране,

         Где прежде греки воспевали

         Их храбрость, вольность; но оне

         Той страшной участи не знали,

         И дышит всё здесь стариной,

         Минувшей славой и войной.

* * *

         Когда ж народ ожесточенный

         Хватался вдруг за меч военный —

         В пещере темной у скалы,

         Как будто горние орлы,

         Бывало, греки в ночь глухую

         Сбирали шайку удалую,

         Чтобы на турок нападать,

         Пленить, рубить, в морях летать, —

         И часто барка в тьме у брега

         Была готова для побега

         От неприятельских полков;

         Не страшен был им плеск валов.

         И в той пещере отдыхая,

         Как часто ночью я сидел,

         Воспоминая и мечтая,

         Кляня жестокий свой удел,

         И что-то новое пылало

         В душе неопытной моей,

         И сердце новое мечтало

         О легком вихре прежних дней.