Избежит ли этой участи Филлис, одному Богу было известно. Я сказала, что не стану прикипать к ней душой. Но как могла я этого избежать? Иду, к примеру, расчистить заросший ежевикой участок на поле у Аннабель и, подняв глаза, вижу, что Филлис стоит там себе потихоньку и наблюдает за мной. Бог знает, откуда она взялась; мы представления не имели, где она спит… но когда я возвращалась обратно, она следовала за мной вниз по переулку до коттеджа, шагая у моей ноги, как преданная собака. Было ясно, что она делает это лишь в надежде получить зерно, но как я могла к ней не привязаться?

Чарльз тоже привязался. Он не думает, сказал он, что она вернется в фазаньи загоны. Ей слишком хорошо в Долине. И не наша вина, прибавил он, что она обретается здесь внизу, не наша вина, что ей нравятся птичьи крошки. Чего он боялся – так это того, что когда она разгуливает по тропинке, кто-нибудь может пройти мимо и оглушить ее по голове. Чарльзу никогда не нравился заплечный мешок Фреда Ферри. Втайне я думала то же самое.

Мы наблюдали за фазанихой на протяжении ноября и начала декабря, выбегая, когда появлялся Фред Ферри. Похоже, он стал чаще обычного проходить мимо. Даже старик Адамс это заметил. «Не сегодня завтра старина Фред встретится сам с собой на обратном пути», – обронил он.

Когда закончится декабрь, Филлис будет в безопасности – в смысле отстрела, во всяком случае, поскольку отстрел тогда прекращается. «Что же касается Фреда – он не осмелится, – сказала я. – Он знает, что я за ним приглядываю». Так что Филлис продолжала существовать в спокойном довольстве. Через попкорн она проела себе дорогу к нашим сердцам. «Надо будет купить ей еще, – сказал Чарльз. – Не для того, заметь, чтобы к ней привязываться. Но ведь она, похоже, на нас рассчитывает, так что вряд ли мы можем перестать ее кормить».

За шесть дней до Рождества я купила ей семифунтовый мешок зерна – и на следующий день Филлис исчезла.

Глава четырнадцатая

И я была вполне уверена, кто это сделал. При встрече с Фредом Ферри я выразительно на него посмотрела. Я намеревалась зайти к нему на Рождество, и если окажется, что Ферри готовили фазана…

Фред тоже прокомментировал исчезновение птицы. Естественно, он должен был это сделать, подумала я. Это часть его маскировки. Члены браконьерского сообщества обычно мастера представляться невинными. Но все равно мне показалось, что это слишком, когда он спросил, где та пернатая старушка. «Собираетесь употребить ее на рождественский обед? – спросил он. – Я так и думал, что вы не зря ее откармливаете».

Как у него хватает наглости, подумала я, но на всякий случай пошла вверх по тропинке и стала ее звать: цып-цып. Чарльз искал ее в саду; несколько дней назад он подрезал там деревья и, подняв взгляд, увидел, как она наблюдает за ним с ближайшей дорожки, словно пришла пообщаться. Если она собирается высиживать яйца, то вполне возможно, что именно в саду выстроила себе гнездо, зная, что это наша земля и здесь безопасно. А может быть, она уже нашла себе другое место и не собирается к нам спускаться – с приближением сезона размножения она явно должна стать более робкой.

Но нигде не было никаких ее признаков. Мы говорили, что не будем к ней привязываться, но, конечно же, привязались. Всякий раз, как я выходила за дверь, мне ее не хватало и хотелось, чтобы она вернулась. Что это был бы за чудесный подарок, если б она вернулась на Рождество, думала я, тем временем как проходили короткие зимние дни, а двор в отсутствие фазанов стоял безмолвный.