– Сегодня у нас уже две картины.

– Давайте любую из них.

Агния Эриковна придвинула к переносице первую пару очков и деловито взялась за работу. Она окинула картину оценивающим взглядом, коротко хмыкнула и надвинула вторую пару очков. С ними она уже осматривала картину дольше, светила фонариком, в одном месте в самом уголке царапнула скальпелем, потом перевернула, присвистнула и спустила со лба третью пару очков. Потом придвинула к себе поближе лампу, включила еще одну, принесла микроскоп, одним словом, демонстрировала такую явную заинтересованность, что все трое клиентов почувствовали невольное волнение.

Затем она крякнула и взялась за вторую картину, которую осмотрела не менее подробно, все чаще улыбаясь и кхекая, словно находила нечто очень занимательное и приятное для себя.

Закончив осмотр, Агния Эриковна не сразу заговорила. А еще какое-то время сидела молча, явно пытаясь собрать разбегающиеся у нее в голове мысли.

– Что? Что там? – не выдержал Саша. – Что-то ужасное?

Агния Эриковна вместо ответа достала бутылочку воды, открыла и с жадностью опустошила ее до последней капли.

– Ну, Харченко! – произнесла она затем то ли с восхищением, то ли с ужасом, то ли с отчаянием. – Ну, бездарь!

– Что случилось? Картина совсем ничего не стоит?

– Наоборот! – воскликнула Агния Эриковна. – Если я права, если не ошиблась, то вы владеете весьма редким предметом искусства середины восемнадцатого века. И, более того, картина эта обладает своей историей, и весьма занятной.

– Значит, это не копия?

– Я не берусь утверждать официально, вот так, без проведения специальной экспертизы, но стиль письма, сами краски, холст, на котором написана картина, – все это в большей степени характерно для времени создания самой картины, а вовсе не ее копии.

– Вы знаете ее автора?

– История донесла до нас лишь его имя – Иван. Он был крепостным графа Шереметева. Видимо, очень талантливым, раз его заметил сам граф. Заметил, отправил обучаться за свой счет живописи, а затем сделал своим придворным художником. Не только у императоров или великих князей имелся свой двор, он был и у дворян поскромнее. Нужно же им было чем-то украшать свои покои, вот и учили крепостных, которые затем всю свою жизнь вкалывали на хозяина. Иван написал для графа множество картин, и в том числе серию «Домашние животные», которая была задумана графом для украшения детских покоев в честь дня рождения его сына и законного наследника. После пяти дочерей граф был вправе рассчитывать на мальчика, и графиня не подвела. На радостях граф устроил всевозможные праздничные гулянья, а детские комнаты были убраны по-новому. Девочек переселили в их личные покои, а одну из комнат выделили новорожденному сыну. Чтобы девочки не почувствовали себя ущемленными, их комнаты были украшены очень живописно. В частности, художнику была заказана серия с детенышами домашних животных. У вас я вижу корову с теленком и овечек. Но точно знаю, что было как минимум еще несколько работ, включая кошку с котятами, собаку со щенками и…

– Кобылу с жеребенком.

– Совершенно верно. У вас она тоже есть?

– Была. И кошечка была, и собачки… Все были.

– Но именно кобылу и приносили вам для оценки вашим Харченко.

– Все картины из одной серии, одного размера, находились в руках у одной владелицы.

– Вот о личности их прежней хозяйки хотелось бы узнать подробнее, – произнесла Агния Эриковна с живым интересом. – Как эти картины оказались в ее руках? Дело в том, что картины эти были в свое время довольно известны, но пропали из поля зрения искусствоведов еще после Великой Отечественной войны, когда в числе собрания музея отправились в эвакуацию, но до места назначения в тылу так и не доехали.