|
– Карлсен прихлебнул виски с содовой, чувствуя в щеках и ушах сухой жар. – Вот так примерно и было. – И что такое сулила, можете сказать? – Н ну… нет, не калачи, понятно. Но все равно что то такое… Своего рода образ идеальной женщины, если угодно… – «Twig weibliche»? Карлсен не понял. Фаллада пояснил: – Идея «вечной женственности» у Гете. Самая концовка «Фауста»: «Вечная женственность тянет нас к ней». Карлсен кивнул, почувствовав странное облегчение. – Точно. Именно так. Гете, должно быть, повстречал такую женщину. Некто, о ком мечтаешь в детстве. Смотришь на подруг своей сестры и видишь в них эдаких богинь. А взрослея, опускаешься с небес на землю и понимаешь, что женщины на самом деле совсем не такие. – Однако мечта остается, – негромко вставил Фаллада. – Да, мечта… Я потому и не смог поверить. Мечты же не умирают просто так. – При этом вы должны помнить лишь одно, – Фаллада подождал, пока Карлсен пригубит виски. – Это существо не было женщиной. – Увидев, как Карлсен нетерпеливо взмахнул рукой, Фаллада поспешил продолжить: – Я хочу сказать, эти существа абсолютно чужды всему, что свойственно людям. – Но они подобны людям, – упрямо возразил Карлсен. – И даже не это, – не уступал Фаллада. – Вы забываете, что человеческое тело – высокоорганизованный продукт адаптации. Четверть миллиарда лет назад мы были рыбами. Мы развили руки, ноги и легкие, чтобы передвигаться по суше. Шансы, что и эти существа из другой галактики развивались аналогичным способом, мизерны. – Если только на их планете условия не были такими же, как и у нас. – Возможно, но маловероятно. У нас теперь имеется заключение экспертов анатомов о телах тех трех пришельцев. Их пищеварительная система отличается от нашей. – И что? Фаллада наклонился вперед. – Они живут, высасывая жизнь из других существ. Им не нужна еда. Карлсен покачал головой. – Может, и так. Но… Не знаю. Откуда нам то знать? Мы же, в самом деле, не знаем вообще ни черта! Ничего определенного. Фаллада заговорил терпеливо, словно профессор, натаскивающий отставшего студента. – И все же несколько фактов у нас есть. Мы, например, твердо уверены, что девушка на переезде убита одним из этих созданий, кем бы они ни были. Знаем и то, что отпечатки пальцев на ее глотке принадлежат человеку по фамилии Клэппертон. – Фаллада сделал наузу. Карлсен молчал. – Получается два варианта. Либо Клэппертон действовал по воле вампиров, либо один из них завладел его телом. Карлсен ожидал услышать именно это – и все равно по спине побежали мурашки, а тело обдало холодом. Он попытался заговорить, но поперхнулся, и сердце вдруг сжалось. – Мы оба сознаем, что такие варианты возможны, – сказал Фаллада сдержанно. – В таком случае не исключено и то, что эти существа неуязвимы. Но это не значит, что они гарантированы от просчетов. Например… – его прервала резкая трель телеэкрана. Он нажал кнопку «ответ». – Звонит комиссар полиции, сэр. – Соединяйте. Карлсен сидел на дальнем конце стола, поэтому лица комиссара видеть не мог. Голос того звучал отрывисто, по военному. – Ганс, рад, что поймал тебя. Новое событие. Мы отыскали подозреваемого. – Гонщика? – Его. Я только что с того места. – Он жив? – Увы, нет. В уондсвортском морге. Его нынче вечером из реки выловили. – Так экспертизы еще не было? – Пока нет. Но я бы сказал – чистой воды суицид после убийства. Так что, по нашим правилам, дело закрыто. – Перси, – сказал Фаллада, – я должен видеть это тело. |
