Дмитрий Биленкин. Космический бог
Приключения Полынова - 2
1. КОРАБЛЬ, ТЕРПЯЩИЙ БЕДСТВИЕ
Не колеблясь, Полынов двинул в прорыв ладью. Кинжальный удар, точно
нацеленный в солнечное сплетение обороны противника.
Гюисманс нахмурился. Желтыми, как у мумии, пальцами он с сожалением
тронул короля. Мельком взглянул на часы.
- Не повернуть ли доску? - предложил он.
- Что-то вы рано сегодня сдаетесь, дорогой патер.
Полынов летел на Марс пассажиром в надежде отдохнуть по дороге от
выматывающих обязанностей космического психолога; он даже не представлял,
сколь утомительным окажется безделье на таком корабле, как "Антиной". Если
бы не шахматные партии с невозмутимым миссионером, он и вовсе чувствовал
бы себя отщепенцем среди веселья и развлечений, которыми здесь убивали
время.
- О, это сдача с продолжением! Ибо взявший меч от меча и погибнет. Пока
вам нравится такая диалектика, верно?
Костлявое лицо патера раздвинула улыбка. Улыбка-приглашение - уголками
губ. В Полынове ожил профессиональный интерес.
- По-вашему, я человек с мечом?
- Вы тоже. Кто строит - тот разрушает, не так ли? Но диалектика,
которой вы поклоняетесь, как мы - богу, она погубит вас.
- Да неужели?
Полынову стало весело. "Это в нем, должно быть, тоже профессиональное,
- подумал он. - Лет тридцать человек проповедовал, не выдержал, потянуло
на амвон, или как еще там называется это место..."
Он устроил ноги поудобней, оглядел проходившую через салон девушку -
ничего, красива - и мысленно подмигнул патеру.
- Конечно, погубит, - продолжал тот, не отводя взгляда. - Ибо закон
вашей диалектики гласит, что отрицающий обречен на отрицание. Вы отрицаете
нас, придет некто или нечто и поступит с вами так же.
- Могу посочувствовать, - кивнул Полынов. - Прихожане не идут в храм,
а? Что делать, история не шахматная доска, ее не повернешь.
- Но спираль, что схоже.
- Вы сегодня нуждаетесь в утеш...
Плавный толчок качнул столик. Несколько фигур упало, за стеклянными
дверями салона кто-то шарахнулся, но все перекрыл грохот джаза, и ломаные
тени танцующих снова заскользили по стеклу.
- ...нуждаетесь в утешении, - закончил Полынов, нагибаясь и подбирая с
пола фигуры. - Но софизмы никогда...
Он поднял голову. Собеседника не было. Гюисманс исчез беззвучно, как
летучая мышь.
Белый король, упавший на стол, тихонько покатился к краю - корабль
незаметно для пассажиров тормозил. Полынов пожал плечами, поймал короля,
утряс шахматы в ящик и вышел из салона.
У двери с надписью на пяти языках: "Рубка. Вход воспрещен" - он
помедлил. Музыка доносилась и сюда, приглушенная, однако все еще
неистовая, скачущая.
- Трын-трава, - сказал Полынов. - Пируем...
Издерганные ритмы музыки осточертели Полынову, и он в который раз
пожалел, что связался с этим фешенебельным лайнером, с его вымученным
нескончаемым праздником. |