пилот осел; его перекошенный рот ловил воздух.

   - Руки! - заорала тень. - Не глупить!

   Полынов и Бергер повиновались. Собственные  руки  показались  психологу

свинцовыми, когда он их поднимал.

   - Что все это значит... - прошептал Бергер.

   - Молчать! Кру-гом! Марш в коридор!

   - Но раненый! - воскликнул Полынов.

   Дуло лайтинга подтолкнуло его к выходу.

   Трясущиеся пассажиры и члены судовой команды  были  проворно  выстроены

вдоль стены коридора. Ошеломленному Полынову казалось, что он видит дурной

сон, в который врываются соскочившие со страниц  истории  эсэсовцы,  а  их

жертвы цепенеют от страха.

   Часовой в сером глянцевом комбинезоне замер у выхода, лайтинг он держал

наперевес. Тот, на кого падал его взгляд, сжимался и бледнел.

   Прошло пять минут, и десять, и пятнадцать. Дрожь передавалась от  плеча

к плечу, как ток. Строем белых масок застыли лица.  Кого-то  била  нервная

икота.

   Часовой   вдруг   сделал   шаг   в   сторону,   пропуская   детину    с

непропорционально крупной,  какой-то  четырехугольной,  словно  обтесанной

взмахами топора, головой. Детина пошарил взглядом,  ухмыльнулся,  подошел,

переваливаясь, к крайнему в шеренге. Хозяйским движением  он  обшарил  его

карманы, выхватил бумажник, документы и, не глядя,  швырнул  их  в  сумку.

Обыскиваемый - холеный седоусый старик - вытянулся, страдальчески  морщась

и пытаясь улыбнуться.

   Большеголовый перешел ко второму, толстенькому бразильцу, который сам с

готовностью подставил карманы; к третьему, четвертому.  Поведение  бандита

отличала заученность автомата.  Он  неторопливо  двигался  вдоль  шеренги,

помаргивая; его сумка пухла.

   У Полынова темнело в  глазах  от  злости.  Часовой  даже  привалился  к

косяку: лайтинг он установил меж  ног;  вероятно,  баранов  он  больше  бы

остерегался, чем  этих  людей,  скованных  ужасом.  Он  и  не  позаботился

подняться на площадку винтовой лестницы, а встал в  двух  шагах  от  своих

жертв. Крепкий удар в челюсть Большеголовому - вот он как раз поравнялся с

Бергером; крайние бросаются на часового; тот, конечно, не успеет  вскинуть

оружия; отобраны два лайтинга, с двумя бандитами покончено. Сколько их  на

корабле? - шлюпка вмещает пятерых, ну, шестерых...

   Идиоты! Так близко освобождение, так немного нужно для победы - чуточку

решимости, молчаливого понимания, уверенности в соседе!  Нет,  безнадежно.

Здесь безнадежно. Эти бандиты знают психологию толпы, иначе они не были бы

так беззаботны.

   - Я протесту-у-у-ю!

   Все вздрогнули.

   - Я супруга сенатора! Сенатора США! Вы... А-а-а!

   Большеголовый тупо посмотрел на вопившую  даму  -  она  дергалась  всем

телом, перья райской птицы прыгали  на  шляпке  -  и  спокойно  влепил  ей

пощечину. Вторую, третью -  со  вкусом.  Сенаторша,  раскрыв  рот,  мотала

головой.  Большеголовый  раскурил  сигарету,   глубоко   затянулся   и   с

удовлетворением  пустил  густую  струю  дыма  в  лицо  женщины.