Он распахнул ее рубашку и, нежно лаская грудь, шептал:

– Красавица ты моя!

«Как хорошо», – словно в дурмане думала Билли, чувствуя его тяжелые руки на своем теле. За последние дни Билли убедилась, что Дэвид самый тактичный из всех мужчин, которых она знала. Ей пришло на память, как он говорил, что ветер и солнце ласкают его во время работы в саду. Чувствуя его прикосновения, она поняла, что он имел в виду. Дэвид гладил ее волосы, перебирал ее пальцы, проводил рукой по бедрам и самым сокровенным местам. Это раздражало бы ее, будь на месте Дэвида кто то другой. Но его ласки были проникнуты такой любовью и восхищением, что она чувствовала себя драгоценным камнем, который шлифуют и гладят заботливые руки мастера. Когда ее охватывало чувственное желание, она подсознательно ощущала, что он успокаивает ее. С самого первого вечера в его комнате он как бы заботливо готовил почву для их любви, лелеял их отношения с нежностью и пониманием.

– Мне нравится, что твоя грудь ничем не стеснена, – заметил он, нежно, как щенок, лаская ее языком. – Это потому, что я попросил тебя об этом?

– Чтобы потешить твое самолюбие, я готова сказать «да», – прошептала Билли, сверкая фиалковыми глазами, – хотя на самом деле я никогда не ношу лифчик. Да и грудь у меня не такая большая, чтобы он действительно был мне нужен.

– А я думаю, что это потому, что ты любишь чувствовать мои руки на своей груди, – прошептал Дэвид, играя с ее грудью. – Потому что ты любишь, когда я смотрю на тебя.

Он улыбнулся, заметив, как отвердели ее соски. И, прежде чем положить голову ей на грудь, он наклонился, чтобы поцеловать их.

– Ты пахнешь сиренью.

– Еще бы, ты вылил на меня предостаточно, – ответила она, вспыхнув от воспоминаний о том, как он брызгал из хрустального флакона на ее голую грудь, прежде чем прижаться к ней с томительной чувственностью.

– Я люблю сирень, – объяснил Дэвид, – и женскую грудь, и чувственные губы, и…

– Понятно, – улыбнулась Билли.

– И я думаю, что тоже нравлюсь тебе, Цветок Пустыни.

«Что я могу поделать? – обреченно и взволнованно подумала Билли, чувствуя комок в горле. – Он такой необыкновенный, в нем так чудесно сочетаются детскость, мудрость и мужественность».

– Иногда нравишься, – шутливо ответила она. – Даже очень.

– И ты мне тоже, – сказал он, обнимая ее и привлекая к себе. – И сейчас как раз такой момент.

Он прижался губами к ее виску:

– Давай полежим вот так, чтобы почувствовать друг друга. Прекрасное ощущение, правда, Билли?

– Да, – охотно согласилась она. Ароматы лимона, мускуса и теплые сильные руки, свежий запах голубой рубашки, затейливый орнамент восточных ковров в полутемной комнате… Все это было настолько чудесно, что она готова была остаться здесь навсегда.

– Ты прав, здесь гораздо лучше, чем в медной лавке. Как ты думаешь, мы можем задержаться здесь на час или Хасан начнет что то подозревать?

Он не ответил. Внезапно его захлестнуло такое острое чувство собственника, которого он никогда не знал за собой раньше. Он никогда не сомневался в праве любого человека на личную свободу, на стремление жить своей жизнью. Почему же сейчас он испытывает непреодолимое желание полностью завладеть этой женщиной, почему она стала единственным человеком на свете, за которого он готов бороться со всем миром?

Когда она так мирно лежала рядом с ним, невозможно было даже предположить, каким независимым, гордым созданием может быть эта девушка на самом деле.