Она решила последовать совету Дэвида и с удивлением обнаружила, что эти записи доставляют ей удовольствие. Идея писать песни, делать записи, чтобы потом работать над ними всерьез, раньше была чужда ей, теперь же, напротив, нашла отклик в ее сердце. Но ее не оставляла мысль, что эти недели, которые она провела здесь, не имеют никакого отношения к ее реальной жизни. Билли как будто находилась на золотом облаке, парящем над действительностью, и она поймала себя на мысли, что ей хочется задержаться на этом облаке навсегда. Слово «навсегда», промелькнувшее в голове, испугало Билли, и она решила не думать об этом, а жить только сегодняшним днем. Билли казалось, что если она не будет думать об этом, то, может быть, ей и удастся заглушить в себе чувство страха и остаться с Дэвидом если не навсегда, то надолго.

– Мне нравится эта песня. Пожалуй, это лучшее, что ты написала за последнее время, – проговорил Дэвид, входя в комнату.

Она дотянулась до магнитофона и выключила его.

– Спасибо, – сказала Билли, улыбаясь Дэвиду. – Но это не моя песня. Мне захотелось исполнить одну из песен Карли Симоне.

– Да ну! – Глаза Дэвида весело щурились. – Тогда следующая песня у тебя получится на следующей неделе. Ты сочиняешь все лучше и лучше. Ясмин отложила щетку и встала за спиной Билли.

– Ты разве не заметил, как замечательно выглядит Билли, как женственно и романтично.

– Ясмин ненавидит мои джинсы, – заметила Билли. – Она считает, что женщине неприлично ходить в брюках.

– Я уверен в обратном, – пробормотал Дэвид, – все, что ты делаешь, так естественно и прекрасно, любовь моя.

– Лизан, – строго напомнила Ясмин.

– Да да, Ясмин, я как раз собирался сказать Билли, что она сегодня особенно женственно и очаровательно выглядит. – Дэвид вопросительно поднял брови, обращаясь к Ясмин: – Ну как, Ясмин, ты довольна?

– Честно говоря, не очень, – строго сказала Ясмин. – В следующий раз найди слова поубедительнее, иначе она больше никогда не наденет платье.

Едва Ясмин вышла, Дэвид прошептал:

– Ты для меня в любой одежде хороша и желанна. Особенно если мы с тобой…

– Замолчи, – сказала Билли и счастливо засмеялась. – Ясмин все равно никогда не согласится, что в джинсах можно выглядеть женственно. – Она замолчала. – Пойдем, а то мы опоздаем к обеду. Не так уж часто мы обедаем с Каримом и не должны быть невежливыми.

– Не должны? – переспросил Дэвид. – Твое отношение к Кариму заметно улучшилось. Значит ли это, что твое мнение о нем переменилось? Ну ка вспомним, как ты его называла. Ах да, «высокомерный старый диктатор», не так ли?

– Да, и так тоже называла, – ответила Билли, выходя из комнаты. И, обернувшись в дверях, добавила: – Еще я убедилась, что он порядочный человек, с чувством юмора и гораздо более ранимый, чем я предполагала. Нельзя плохо относиться к такому человеку. – Она остановилась, чтобы взять свою сумочку, и внезапно вскрикнула:

– Моя гитара?!

Билли только сейчас поняла, что ни на минуту не забывала о своей любимой, но, как ей казалось, безвозвратно утерянной вещи. Не сдержав крик радости, она бросилась к кровати, с волнением взяла ее в руки. Первое, что ей бросилось в глаза, это то, что разбитые части собраны с таким мастерством, что невозможно определить с первого взгляда следы трещин, а вся поверхность была до блеска отполирована.

– Ее доставили на вертолете сегодня днем, и я надеялся, что ты зайдешь ко мне, когда закончишь свои эксперименты с Юзефом.

– Не хотела тебя отвлекать от работы, – ответила она, прижимая к себе гитару и любовно поглаживая ее. – А еще мне хотелось пойти с Юзефом, чтобы посмотреть, какое впечатление произведет его прическа на Дайну.