Едва она успела захлопнуть дверь своей комнаты, как следом за ней ворвался Дэвид. Его лицо было искажено гримасой, но не злости, а тревоги.

– Ради Бога, Билли, что случилось? Ты бледна как полотно. Я никогда не видел тебя такой. Что с тобой, милая?

Его глаза смотрели на нее с таким желанием понять и помочь, что ей стало неловко за свой поступок.

– Я же предупреждала тебя, что иногда веду себя странно, – в волнении проговорила она. – Прости меня, я была невежлива с твоей гостьей. Извинись за меня перед ней.

Билли села на кровать и машинально потянулась к гитаре, которая лежала рядом. Она прижала ее к себе и почувствовала, как к ней возвращается уверенность.

– Она должна простить меня, она такая милая.

– Шарон? Это все из за нее? – В его глазах промелькнуло облегчение. – Послушай, я же говорил тебе, радость моя, что между нами ничего нет. Это не я пригласил ее. Я слышал, что Карим пригласил женщину для компании, но я совсем не предполагал, что это будет Шарон. Хотя, конечно, я мог бы догадаться. Она умна, а Карим ценит это качество в женщинах.

– Она женщина Карима? – безжизненным голосом спросила Билли. – А он не староват для нее?

– Никто не почувствует себя старым, когда рядом такая девушка, как Шарон, – смущенно сказал Дэвид. – Она любого сделает счастливым.

«Но ведь и Дэвида она делала счастливым. Да и не она одна», – пронеслось в голове Билли, а вслух она произнесла:

– Конечно! Она ведь просто великолепна!

– Поэтому нет никакого повода для ревности и беспокойства, – мягко уговаривал ее Дэвид. – Для меня ты всегда единственная женщина в мире.

«Сейчас, может быть, это так и есть, – подумала Билли, – но кто знает, как долго это продлится? Дэвид не только красив, но и душа его прекрасна. Он притягивает к себе людей, как магнит, а вокруг так много прекрасных женщин, которые пожелают быть с ним».

– Это не только ревность, – сказала она, опустив голову. Билли не хотела, чтобы он прочел в ее глазах страх потерять его. В эти мгновения она поняла, насколько глубоко ее чувство к Дэвиду, и это испугало ее больше, чем что бы то ни было раньше. Она осознавала, что ее ждут перемены, и чем дольше она останется с Дэвидом, тем глубже они будут.

– Я сейчас чувствую себя так, как тогда, в семь лет, помнишь, я рассказывала тебе. Как будто некая паутина опутывает меня все больше… – Она нервно засмеялась. – Это забавно, правда?

– Не вижу ничего забавного. – Дэвид подошел к ней. – Ты не могла бы перестать вспоминать свое прошлое и понять, что я здесь, рядом с тобой, и что ты нужна мне больше, чем кому бы то ни было прежде.

Она отбросила гитару и почти упала в его объятия, прижимаясь к нему с такой безнадежностью, что слезы едва не выступили у него на глазах.

– Ты тоже нужен мне, – говорила она, пряча лицо у него на груди. – Ты так нужен мне. Держи меня, пожалуйста. Не отпускай меня.

– Я держу тебя, – проговорил Дэвид, – я держу тебя, Цветок Пустыни, и не отпущу тебя никогда.

«Когда нибудь это случится, – упрямо повторила про себя Билли. – Любовь всегда убегает от меня. Так уж я устроена. Он сейчас пытается разорвать этот порочный круг. Но когда нибудь он сам будет страдать от того, что не сможет больше любить меня, но тогда будет уже слишком поздно».

– Билли, – прошептал Дэвид, – поговори со мной. Освободись от того, что мучает тебя. Я хочу и могу помочь тебе, но прежде я должен знать, что происходит с тобой.