Раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Дэвид. Дверь открылась, и в комнату вошел Карим.

– Садись, Карим, – пригласил Дэвид, указывая на плетеное кресло. – Прости, я не предупредил тебя, что не буду завтракать.

Карим подобрал свои белые одежды и опустился в кресло.

– Это не так важно, – не торопясь, проговорил он. – Как себя чувствует мисс Калахан?

– Я полагаю, ты догадываешься, что на самом деле она не была больна. – Дэвид твердо посмотрел в глаза Карима. – Но я не уверен, что сейчас ей стало лучше. Я как раз собираюсь пойти поговорить с ней.

– Шарон? – На лице шейха появилось недоумение. – На вид она такая выдержанная, я и представить себе не мог, что она обратится в бегство при встрече с соперницей, не попытавшись сразиться с ней. Это очень странно.

– На самом деле она испугалась не Шарон. – Дэвид откинулся на спинку кресла. – Ее испугали привидения из прошлого, и они страшны, как сам дьявол.

Лицо Карима слегка оживилось.

– Я рад, что Шарон здесь ни при чем, – и, улыбнувшись, он продолжал: – У всех нас есть свои призраки. Надеюсь, что они бесследно исчезнут, если настоящее окажется счастливым.

– Может быть, – согласился Дэвид. – Я тоже надеюсь на это. Она слишком долго жила в одиночестве, и ей нужно время, чтобы разобраться и отбросить все, что ее беспокоит.

– Если я могу чем нибудь помочь…

– Нет, – улыбнулся Дэвид. – Ты так беспокоишься о Билли? Ты наконец поверил, что она не подослана меня убить.

– Не похоже, что она собирается это сделать, – ответил Карим уже другим тоном. – Я прожил много лет и научился разбираться в людях. Из того, что произошло в течение последних двух недель, я понял, что у нее благородное сердце и она не в состоянии совершить что нибудь дурное.

– Наконец то. Я пытался объяснить тебе это в первый же день, когда привел ее сюда.

В дверь постучали, и в следующую секунду в комнату вошла Ясмин. В руках она держала кассету и гитару.

– Она ушла, Лизан. – Ясмин сокрушенно вздохнула. – Она сказала, что у нее болит голова, и что она хочет остаться одна. Когда я вернулась, чтобы узнать, будет ли она завтракать, ее уже не было. – Она взглянула на свои руки. – Осталась только гитара и прощальная записка для меня.

– И кассета, – безжизненным голосом добавил Дэвид.

«Господи, зачем только я оставил ее сегодня утром, – в отчаянии думал он, – я же видел, что с ней что то происходит!»

Ясмин согласно кивнула в ответ на его слова.

– Да, в записке написано, что на кассете письмо для тебя. – Она протянула ему гитару. – А это тебе.

Еле передвигая ноги, Дэвид подошел и взял гитару. Он помнил, как много эта гитара значила для нее, и тем не менее она оставила ее здесь.

Дэвид поставил кассету в магнитофон.

– Мне уйти? – коротко спросил Карим.

– Останься. – Дэвид нажал на кнопку.

Голос Билли зазвучал в комнате, и он вздрогнул от ощущения ее близости.

«Прости, Дэвид, я не сдержала своего обещания. Я хотела остаться, но не смогла. – Несколько мгновений пленка крутилась, и вдруг опять раздался голос Билли: – Это не потому, что я не люблю тебя. Я люблю тебя. Я ведь никогда тебе не говорила об этом, да? Видишь, какая я трусиха. Я люблю тебя так сильно, что не могу смириться с этим. Сила моей любви пугает меня, я боюсь стать пленницей этого чувства, боюсь стать твоей невольной рабой. Моя свобода все еще так много значит для меня. Но снова и снова я говорю тебе: я люблю тебя! Говорю я тебе это только сейчас. – Голос Билли был едва слышен. – Я люблю тебя, Дэвид.