Он попытался успокоить дыхание.

– Ты не готова, – переводя дыхание, сказал он. – Я чувствую это. Дай мне немного времени, и я постараюсь сделать все, чтобы тебе было хорошо.

– Нет нет, – быстро ответила она. – Я сама. – Она сделала несколько нежных, ласкающих движений, от которых по всему его телу пробежала дрожь. – Продолжай, я хочу тебя.

– Нет. – Он положил ей руку на грудь. – Мы должны помочь друг другу.

Он был таким нежным и заботливым. Он не мог брать, не отдавая, и она не могла этого вынести. У него не было больше необходимости влюблять ее в себя, потому что она и так безумно любила его. Но чувство страха, снедавшее ее, только увеличивалось от его внимания.

С усилием улыбнувшись, Билли сказала:

– Почему ты не слушаешь меня? Я хочу тебя. – Ее глаза блестели. – Я готова тебе это доказать.

Ее тело чутко уловило его тщетные попытки сдержать рвущуюся наружу страсть. Интуиция любящей женщины подсказала Билли, что нужно сделать, чтобы Дэвид перестал бороться со своим желанием. Она не хотела, чтобы этой ночью он был нежным и заботливым. Она хотела, чтобы он взял ее стремительно и даже грубо, и она добилась своего. Сила его страсти была столь велика, что потрясла ее до глубины естества.

– Я сделал тебе больно? – Глаза Дэвида выражали тревогу, когда он посмотрел на нее. Из груди вырывалось тяжелое дыхание. – Я не хотел быть таким грубым! Господи, Билли, прости меня.

– Я сама подтолкнула тебя к этому, – ответила она едва слышно. – Это не имеет значения, ведь эта боль пришла ко мне от тебя, любимый!

– Все, что касается тебя, имеет для меня значение, – проговорил Дэвид с легкой обидой в голосе. – Что ты задумала? Ты хотела видеть меня нетерпеливым и грубым, но зачем? Ты сердишься на меня?

– Не будем сейчас об этом говорить. – Она устроилась рядом с ним и прикрыла веки. – Я так хочу спать!

– Билли, – еще раз позвал ее Дэвид, затем тяжело вздохнул и, тесно прижавшись, улегся рядом. – Ладно, спи, дорогая, но завтра мы поговорим.

Она лежала, чувствуя комок в горле и из последних сил сдерживая слезы. Билли знала, что завтра никакого разговора не состоится. Какими словами объяснить ему, что она боится привязываться к кому либо, она боится разрешить себе любить так сильно. Когда нет любви, нет и боли. Она должна уйти сейчас, пока еще в состоянии справиться со своим чувством. Она должна вернуться к той жизни, которой жила до этой роковой встречи. Если, конечно, уже не слишком поздно.

Дэвид резко выдернул лист бумаги из машинки, нетерпеливо скомкал его и бросил в корзину, доверху наполненную такими же листами. Этим утром его преследовала неудача. Он был не в состоянии сосредоточиться. Большую часть времени он провел, уставившись на чистый лист, заправленный в машинку, и видя перед собой спящую Билли.

Ему казалось, что она окружила себя стеной, гладкой, холодной и непреодолимой. Она ни в какую не соглашалась поговорить о том, что произошло вчера, смеялась над своими ночными страхами и настаивала на том, чтобы он шел к себе работать. Она практически вытолкала его за дверь, сказав, что они увидятся за ленчем.

«Почему, черт возьми, я позволил ей это? – с недоумением спрашивал себя Дэвид. – Наверное, я надеялся, что она станет более уступчивой и мы сможем поговорить обо всем, если дать ей возможность побыть одной».

Теперь он сомневался, что поступил правильно. Что то беспокоило Билли, и Дэвид был теперь уверен, что надо было заставить ее поделиться своими проблемами и убедить, что решить их они могут только вдвоем.