– Ты это Ван Дамму скажи,– ханурик оказался не без чувства юмора.– А я считаю до двух. Раз…

    – На, пидор, подавись! – Туча швырнул бумажник на асфальт.

    – Подними.

    – Отсоси!

    – Раз…

    – А за ще…

    Звук не громче щелчка пальцами. Лязг отыгравшего затвора. На левой стороне бархатного пиджака образовалась черная дырочка, а сам хозяин пиджака медленно сполз наземь и утвердился у колеса машины, которую ему уже никогда не поменять.

    – Подними,– велел убийца второму.

    Тот не стал искушать судьбу. Но когда ханурик, уронив бумажник в карман, повернулся спиной, Кирикеров быстро сунул руку за пазуху.

    Пф-ф! – и, отброшенный на капот, он соскользнул вниз, навсегда забыв о мести, а убийца быстро, но без излишней торопливости, зашагал в сторону Суворовского. Так спокойно, будто не сомневался: никто на площади перед «Октябрьским» не заметил происшедшего.

    – Круто,– пробормотал Андрей, провожая взглядом сутулую спину в брезентухе. Сразу вспомнился помоечный плащик и ожидание пули. Только этот, похоже, пули не боялся. Если это заказуха, то выполнена она довольно странно. Как-то… нагло.

    – Что он с ними сделал? – шепотом спросила Наташа.

    Вместо ответа Ласковин потянул ее за руку.

    – Пошли отсюда.

    С нашей ментовни станется: повесят на него этих жмуриков – Ростик не отмажет. Тем более Андрей на крючке после прошлогодних игрищ.

    – Мы ничего не видели,– сказал он, когда сели в машину.– Ничего не видели и ничего не знаем, ясно? – Сунул в рот пластинку «Орбита», чтоб отбить запах проглоченной стопки.

    Наташа кивнула.

    Праздновать они не поехали. Какой уж тут праздник?

    А «престижное жюри» Наташу прокатило. Что, впрочем, ее даже порадовало.

    Глава пятая

    Представительный мужчина расхаживал по комнате, тиская в потной руке телефон. Упитанный ротвейлер суетился вокруг, путаясь под ногами. Хозяин то и дело сердито отпихивал его ногой.

    – Геннадий Витальевич! – оскорбленным тоном говорил мужчина.– Я не могу позволить, чтобы меня грабили.

    – А я,– пробубнила трубка,– не могу перетрясти весь рабочий класс Ленинграда только потому, что вам этого захотелось! И я не понимаю, на чем базируется ваша уверенность, что грабитель – не переодетый боевик конкурента?

    – На моем чутье,– сердито буркнул мужчина и пнул ротвейлера в бок.– На моем носе.

    – Нет,– сказала трубка.

    – Что нет? – переспросил мужчина.

    – Нет, это значит, что ни мое ведомство, ни я сам, ни мои смежники не станем заниматься глупостями. Однозначно.

    – Вы мне не верите! – воскликнул мужчина.

    – Вам – верю. Вам, но не в вашего рабочего-террориста.– Возразила трубка.– Могу возместить ущерб.

    – Обойдусь,– проворчал мужчина.– Всего хорошего, Геннадий Витальевич! Кинули нас,– грустно сообщил он ротвейлеру.– Ну и хрен с ним! Гулечка! – крикнул он.– Как там покушать? Мы с Козырем кушать хотим!

    – Коз-зел! – со смаком произнес Чума, швырнул трубку и добавил что-то по-своему, выругался.