– Прекратите! – строго приказал Квиллер, однако никто из сиамцев не обратил на него внимания. Юм-Юм, казалось, находила удовольствие в своем предосудительном поведении.

– Вкусненькое! – позвал Квиллер. Только этой фразой можно было мгновенно и наверняка привлечь их внимание, и кошки взапуски понеслись к кухонному столу, перед которым стояли их миски.

Вернувшись в библиотеку, Квиллер позвонил Лори Бамба, исполнявшей обязанности его секретарши и знавшей о котах и кошках все. Он описал ей только что произошедшее событие.

– Это кот, – сказала Лори, – и он вторгся на территорию Коко. А интересуется он Юм-Юм.

– И Коко, и Юм-Юм подверглись операции, после чего…

– Это не имеет значения: твой гость, очевидно, пометил дверь чёрного хода.

– Что?! Ну уж этого-то я не потерплю! – закричал Квиллер в трубку. – Наверняка существует какое-нибудь средство против беспардонных животных, вторгающихся в чужие владения и причиняющих ущерб чужой собственности, – какой-либо законодательный акт или что-то вроде того?

– Не думаю. А ты не знаешь, чей это кот?

– Насколько я мог проследить, он направился к соседнему дому, в котором живёт Хасселрич. Ладно, Лори, спасибо тебе. Извини за беспокойство. Завтра утром попробую повидаться с соседом.

Сердито раздувая усы, Квиллер прошёл через весь зал и, подойдя к одному из выходивших на бульвар окон, стал рассматривать засыпанные осенними листьями дорожки, тротуары, газоны и проезжую часть улицы. Затем, постукивая кулаком одной руки по ладони другой, вернулся в библиотеку и позвонил Осмонду Хасселричу из компании <Хасселрич, Беннет и Бартер>. Только человек, обладающий нервами журналиста-ветерана, отважился бы позвонить старшему партнеру домой во время ужина, и только тому, кто имел такой банковский счет, какой был у Квиллера, это сошло бы с рук. Пожилой юрист вежливо выслушал его просьбу, изложенную кратко и твердым голосом:

– Я прошу вас, мистер Хасселрич, принять меня завтра после обеда. Я хочу посоветоваться именно с вами по совершенно секретному делу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В среду днем, перед тем как отправиться на встречу с мистером Хасселричем, Квиллер несколько раз включал радио, чтобы прослушать сводку погоды, надеясь каждый раз, что фронт низкого давления, расположившийся над территорией Юкона или Гудзонова залива, захватит и Мускаунти, вызвав снежные заносы высотой более восемнадцати дюймов, которые послужат причиной отмены занятий в школах. Надежды были напрасны! Метеоролог, назвавший себя Уэтерби Гудом, обладал столь сердечной, доверительной манерой общения со слушателями, что, внимая ему, всякий мог бы уверовать в то, что ураганы и штормы не более опасны, чем комнатные вентиляторы. Вот и сейчас, не изменяя своей манере, он вещал распевным речитативом:

Ветер, ветер, дует ветер,

Листьями шуршит.

Хорошо на этом свете,

Осень исцелит…

И ещё вот о чём в связи с этим я хочу напомнить вам, сограждане! В своей предвыборной речи мэр пообещал, что опавшая листва будет убрана к празднику Хэллоуина. Специальные машины будут работать на подборе листьев в районе к западу от Мейн-стрит в пятницу, а в районе к востоку от неё – в воскресенье. В связи с этим, друзья, не выпускайте на улицу ваших кошек и комнатных собак!

Когда Квиллер шёл по направлению к центру в контору <Хасселрич, Беннет и Бартер>, завывание машин оказывало на его барабанные перепонки такое же воздействие, как стотрубный духовой оркестр, дружно и громко взявший одну ноту.