Издатель выключил магнитофон.

– Всё! Вы высказали семь или восемь хороших предложений. Предлагаю хорошенько их обдумать и встретиться снова дня через два… А сейчас за работу!

В дверях Хикси схватила Квиллера за руку и зашептала:

– У меня есть идея, Квилл, как придать повествованию об этом страшном бедствии ещё более драматическую окраску.  C'est vrai!

Он внутренне содрогнулся, припомнив другие её блистательные идеи и то, чем они заканчивались: соревнование <Кто более правдоподобно изобразит пьяного> перешло во всеобщую потасовку… во время демонстрации кулинарного искусства у Хикси вспыхнули волосы… Коко отказался есть те <замороженные продукты для привередливых кошек>, которые, согласно её намерениям, должен был рекламировать с телеэкрана… не говоря уже о неудавшейся попытке перебраться во Францию. Однако, придав своему голосу галантность, он предложил:

– Может, поужинаем в <Луизе>, там ты мне и расскажешь о своей идее?

– Идёт! – ответила она. – Плачу я. Потом включу это в перечень редакционных расходов.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Обстановка закусочной У Луизы не отличалась оригинальностью, да и подавали там лишь традиционные блюда, но других закусочных или ресторанов в деловой части Пикакса не было, к тому же старомодный, хотя и несколько обшарпанный интерьер заведения располагал к дружескому общению и доверительной беседе. В витрине красовалось захватанное меню с замусоленными углами, перечислявшее подаваемые в этот день кушанья. По вторникам обычно готовились горячие сандвичи с индейкой и картофельное пюре под соусом – ничего особенного, зато ломти мяса отрезались здесь прямо от зажаренной тушки; хлеб выпекался прямо на кухне белокурой булочницей, которая ежедневно приступала к работе в пять часов утра; картофельное пюре делалось из настоящего картофеля, выращенного на хорошо удобренной почве Мускаунти.

Когда у Квиллера и Хикси приняли заказ, Хикси сказала:

– Я слышала, нынешней зимой ты не собираешься жить в своем амбаре. – Она имела в виду старинный амбар для хранения яблок, который Квиллер, перестроив, превратил в комфортабельное жилище.

– Зимой выпадает слишком много снега, – пояснил он, – у меня нет желания возиться с его расчисткой. Поэтому я снял дом Гейджев на Гудвинтер-бульваре. Там о расчистке снега заботятся городские власти.

Он не счёл нужным сообщать ей, что Полли Дункан, главная женщина в его жизни, обитает в каретном сарае во дворе дома Гейджев и что он греет свою душу мечтами о тихих совместных вечерах, частых ужинах или завтраках (а может быть, одно будет переходить в другое) с этой милой его сердцу особой.

– Ясно. Давай перейдём к делу, – сказала Хикси после того, как им подали тарелки, распространяющие аппетитный запах настоящего мясного соуса. – Так каким образом ты узнал об этом страшном пожаре? Если, конечно, это не профессиональная тайна.

Квиллер самодовольно разгладил усы.

– Суть дела в том, что один из предков Джуниора был историком-любителем и своего рода летописцем. Он вёл записи, в которых регистрировал несчастные случаи, происходившие при валке леса, рассказывал об эпидемиях, отмечал уровни весенних паводков и так далее, записывал воспоминания стариков. В его тетрадях, исписанных четким почерком, – он пользовался металлическим пером, которое редко оставляло на бумаге кляксы, – я и нашел описание лесного пожара тысяча восемьсот шестьдесят девятого года со всеми печальными подробностями. Он был очевидцем этих событий… Ну а что за блестящая мысль пришла тебе в голову, Хикси? – заключил свой рассказ Квиллер.