Правило второе: не говорить о её способности предсказывать погоду. Вероника воспринимает этот свой дар как постыдную болезнь.

Почему-то я ожидал увидеть особу, похожую на привидение, но она хороша собой, обаятельна, и голос у неё мелодичный. Полли говорит, что контральто. Она читает колонку <Из-под пора Квилла> и знает о существовании Коко и Юм-Юм. У неё есть кот тигровой масти, и зовут его Тигр. Я подарил ей толстый жёлтый карандаш, какими набрасываю свою колонку, а можно было подумать, что преподнёс паркер с золотым пером.

Она сказала мне, что её церковь намеревается устроить осенний концерт, пригласив в качестве дирижера дядюшку Луи, Луи Мак-Леода, и она надеется, что Полли вытащит меня.

Ещё она дала мне сухой корм домашнего приготовления, который делает для Тигра, я насыпал его в миски под кухонным столом, кошки понюхали и отошли. Дважды они возвращались, чтобы исследовать корм, а на третий раз с жадностью слопали. Кошки!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В дни, предшествующие прибытию рисовальщика, дел, как таковых, у Квиллера не было. Команда уборщиков Пэт О'Делла отмыла и отчистила до блеска всё в амбаре. Потом явилась миссис Фалгроув – пылесосить, драить, в общем, заниматься тем, что сама она называла <наводить чистоту>. При этом она не забыла оставить одну из своих неподражаемых записок: <В миске одной из кисок – трещина, которую надо заменить>.

Что до двух статей для колонки <Из-под пера Квилла>, то, в конце концов, Квиллер уже достаточно набил руку.

Во вторник он опубликует вновь <Альманах Крутого Коко> с остроумными кошачьими изречениями, такими, например, как: <Мудрый кот знает, о чью ногу тереться> и <Если тебя сразу не услышали, ори громче>.

А в пятницу <по просьбам читателей> повторит остроумные письма своих корреспондентов, таких как доктор Брюс Абернети, педиатр из Блэк-Крик; Мэвис Адамс, юрист из адвокатской конторы <Хасселрич, Беннет, Бартер и Адамс>, и Билл Тёрмерик, школьный учитель из Содаст-Сити.

Все любили эти перепечатки – кроме Арчи Райкера, но его ворчание было сплошным притворством. Всё равно все знали, что газетой владеет Фонд К.

Затем Квиллер позвонил своему другу Джону Бушленду. Буши был классный фотограф, у него дома имелась студия и тёмная комната, он брал заказы от газеты и от всех, кто был готов платить. Квиллеру он всегда забывал прислать счёт. <Это я тебе должен>, – обычно говорил он, имея в виду их совместный, леденящий душу опыт.

Позвонив фотографу, журналист сказал:

– Буши, я влип в историю! Коко порвал газетную вырезку с фотографией, которую я должен был вернуть кое-кому, кто проживает в Пёрл-Пойнт. Не буду вдаваться в подробности, но в субботу вечером я приглашаю нескольких человек на обед в гостиницу <Щелкунчик> и хотел бы спросить, не подойдёшь ли ты, чтобы их щелкнуть. Мы будем в семь часов.

– У меня съемка в восемь, но могу заскочить. Какие будут инструкции?

– Прежде всего мне нужен портрет в полный рост нашего почетного гостя – высокого молодого человека с волосами до плеч, если он, конечно, не подстриг их за последние месяцы. Я тебе его покажу. Можно сделать и групповой портрет. В общем, я всё объясню позже. И вот что. Буши, пошли мне счёт – я вычту деньги из содержания Коко.

Утром в субботу, расчесывая сиамцев, он приговаривал: <Не всякий день у нас гости из Калифорнии, так что попрошу следить за своими манерами. Если будете вести себя хорошо, может быть, попадете в один из его набросков>.

Кошки были совершенно спокойны.