– О, Квилл! – возмутилась Полли.

– Не присмотришь ли за моим велосипедом, пока я спущусь вниз и погляжу, нет ли чего новенького в отделе старой книги? В нижнем этаже всё те же завсегдатаи бродили между стеллажей, и всё та же Лайза Комптон сидела за кассой.

– Квилл, я только что о тебе думала! Мы получили несколько коробок с книгами из Тронто-Бич, и среди них есть та, которую я читала, когда мне было двенадцать. Я тогда так смеялась, прямо каталась по полу, мама даже подумала, что у меня конвульсии. Ты не читал <Трое в лодке>? Автор один британский юморист. Тысяча восемьсот восемьдесят девятого года издания,

– Нет, – ответил он. – И честно говоря, я никогда не катался по полу от смеха.

– Можешь почитать её вслух кошкам, – посоветовала Лайза. – Это небольшая книжка, одна из тех, что Коко любит спихивать с полок, если, конечно, верить тебе. Наши с Лайлом кошки никогда не спихивали книги с полок, и он говорит, что всё это твои гнусные измышления.

– У Лайла никогда не было сиамских кошек, вот в чём его беда… Я возьму эту книгу. Сколько? Смогу ли я получить свои деньги обратно, если не буду кататься по полу от смеха?

По дороге в редакцию Квиллера и <Серебряный свет> приветствовали гудки водителей и окрики восхищённых пешеходов. Один старый джентльмен крикнул надтреснутым голосом: <Хей-хо, Сильвер!>

С тротуара перед домом Спренклов ему помахала рукой высокая крупная немолодая женщина. Квиллер резко затормозил рядом с ней.

– Извините, мадам, но вам придётся взять такси. Я не имею права возить пассажиров.

– Квилл! Ах ты негодник! – воскликнула дама. – Бог знает что городит – и при этом напускает на себя такой невинный вид!

Это была Мэгги Спренкл, едва ли не самая активная из восьмидесятилетних жительниц Пикакса, известная защитница животных. После смерти мужа она продала поместье в Пёрпл-Пойнт и переехала в городской дом Спенклов, чтобы всецело отдаться своей борьбе. Первый этаж здания занимали страховые компании и фирмы по продаже недвижимости. Два верхних этажа, отделанных в викторианском стиле, хозяйка оставила себе.

– Не поднимешься ли ко мне наверх на чашку чаю? – спросила Мэгги. – Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

– Только завезу материал в редакцию.

– Заезжай с торца, – посоветовала она. – Там, в холле, найдётся место для твоего велосипеда.

Через полчаса он вернулся и позвонил в домофон. Оставив велосипед в холле, Квиллер поднялся на второй этаж в маленьком лифте. И всё это – в здании, построенном сто лет назад и поражающем тяжеловесной викторианской роскошью: хрустальные люстры, плюшевый ковёр с розами, красные стены, увешанные большими картинами в золочёных рамах.

Когда хозяйка предложила ему чашку хорошего чая, он мягко ответил:

– Вообще-то, Мэгги, чашка хорошего чая как-то не вяжется с велосипедными прогулками, даже на <Серебряном свете>.

Она согласилась и предложила воды с клюквенным соком. Перед тем как усесться за изящный столик с мраморной столешницей, Квиллер почтительно поздоровался с пятью <дамами> из приюта для бездомных животных, которые торчали в окнах, выходящих на Мейн-стрит.