Она согласилась.

– Как тебе праздник Огилви и Фагрти?

– Неплохо. И покажется еще лучше, когда я распишу его в красках.

– Я волнуюсь насчёт завтра, – заметила Полли. – Я видела <Великий пожар> уже четыре раза, но всегда плачу, когда ты говоришь об отце, который пытался спасти двух маленьких детей.

Квиллер признался, что и у него всякий раз в этом месте ком стоит в горле.

В сценарии было написано: <И один человек пытался спасти своих малолетних детей, но не мог, потому что его правая рука полностью сгорела. Так что он был вынужден выбрать одного из двух!>

Они помолчали несколько минут, а потом Полли сказала:

– Не забудь, что в следующую субботу Аукцион фамильных вещей. Ты подумал, что можешь выставить на торги?

– Только плетёную качалку, но я уже однажды вынужден был выкупить её обратно, потому что Коко устроил голодную забастовку. Если легенда не врёт, всякому, кто в ней сидит, приходят в голову великие мысли.

– Где ты её держишь? – спросила Полли. – Я ее уже давным-давно не видела!

– Дело в том, что в интерьере амбара лучше смотрятся сугубо утилитарные современные вещи. Я держу качалку на кошачьей половине. Юм-Юм валяется на ней, а Коко очень нравится чашеобразное сиденье. Ну пока, увидимся завтра после шоу!

По пути в свой амбар Квиллер вдруг подумал, не обязан ли Коко плетёной качалке своими феноменальными озарениями. Квиллер всегда объяснял их тем, что у сиамца шестьдесят усиков вместо обычных сорока восьми. Но, возможно, хитроумное животное оттого так любило сидеть в качалке, что там ему в голову приходили необыкновенные мысли?

Когда Квиллер въехал во двор, <умница Коко> приплясывал на кухонном подоконнике. Это значило, что на автоответчике имеется сообщение.

Мужской голос сказал: <Квилл! Это Митч. Не пиши ничего про семейный сбор! У нас тут большие неприятности!>

Не поверив своим ушам, Квиллер прослушал сообщение еще раз. В ту же секунду Коко, который вертелся у его локтя, вытянул шею и издал леденящий душу вопль. Этот крик зародился в глубинах его существа и постепенно перешел в оглушительный визг. Уже не в первый раз Квиллер слышал такое и знал, что это означает. Кого-то убили.

Связав между собой загадочное сообщение Митча и пронзительное откровение Коко, Квиллер воздержался от звонка на ферму. Он мог себе представить, каким ступором сменилось праздничное оживление.

Чтобы узнать подробности, он пошел более коротким путем – позвонил в газету.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

По субботам и воскресеньям <Всякая всячина> не выходила, но в редакции всегда был дежурный, который отвечал на телефонные звонки, в том числе и из полиции.

Квиллер узнал голос.

– Барри? Это Квилл. Неприятности в Миддл-Хаммок? Я только что получил странное сообщение.

– Да. Шериф с собакой разыскивает пропавшего человека. Охотника на зайцев. Наверное, какой-нибудь парень заблудился в лесу.

– Или его застрелил другой охотник на зайцев, – пробормотал Квиллер, вспомнив зловещий вопль Коко.

– Твоя правда, Квилл! Тут у нас так палят в лесах каждые выходные, будто Четвёртое июля празднуют. Странно, как до сих пор не перестреляли друг друга… Не вешай трубку!

Квиллер ждал. Но и он, и Коко уже все знали.

Циничный дежурный снова взял трубку:

– Ну, что я говорил?! Один пришил другого. Теперь их осталось всего десять тысяч. Всё, отбой!

Квиллер решил, что лучше даже не пытаться вообразить себе сцену на козьей ферме, только пожалел, что жители города лишились хорошей новости.