Она выжидательно воззрилась на Квиллера

– Гм-м, – задумчиво пробормотал он. Такая его реакция была хорошо знакома друзьям.

– Милдред говорит, – пояснила Полли, – что эту фразу им диктовали в старших классах, когда учили печатать на машинке. И теперь, когда в голове у неё пусто, эта фраза почему-то всплывает.

– Да, понимаю, – кивнул Квиллер. – У меня для такого случая есть одна цитата из Диккенса.

Это была фраза из <Повести о двух городах>: <То, что я делаю сегодня, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал…> note 3

Полли поделилась своей фразой <Из ничего и будет ничего>. Она получила её в наследство от отца, который занимался Шекспиром. Квиллер знал, из какой это пьесы – <Король Лир>. Как же можно забыть такое!

К ним подбежала одна из бабушек-официанток:

– Подавать десерт, ребятки?

Фирменным десертом заведения был хлебный пудинг с кленовым сиропом. Клены собственные, те, что росли около таверны.

По пути домой Полли сказала:

– Все только и говорят, что о твоей колонке про Агату Бёрнс.

– Я получил тёплое письмо от её племянницы из <Уголка на Иттибиттивасси>. Она переслала мне книгу из библиотеки Агаты. С посыльным. Он чуть с мотоцикла не свалился, когда увидел Коко в окне. Как же, знаменитый Коко! Бедняге так хотелось поскорее рассказать жене, что он видел Крутого Коко собственной персоной.

– А что за книга – спросила Полли.

– Готорн <Легенды старой усадьбы>.

Перевод С.Я. Боброва и М.П. Богословской.

– Кстати, Ледфилды называют свое жилище Старой усадьбой!

– Стоило мне положить книгу на кофейный столик, как Коко тут же уселся на неё. Я сказал ему, что у него хороший вкус, и он прищурился в ответ.

На следующий день Квиллер читал Готорна двум безмятежным сиамским кошкам, когда позвонил Торнтон Хаггис из Центра искусств.

– Есть пара минут? У меня интересные новости.

– Я только что сварил кофе, Торн. Не заглянешь?

Гость восхитился кошками, похвалил кофе, сказал несколько добрых слов о Готорне.

– Ну, не томи! – поторопил Квиллер.

– Знаешь вязальщицу из Кеннебека?

– Я заказал ей свитер.

– А тебе известно, что она предсказывает будущее?

– Только не говори мне, – ответил Квиллер, – что следующему параду помешает дождь! С Гилом Мак-Мерчи случится удар.

– Хуже! Она всегда предсказывала стихийные бедствия. Ещё перед тем парадом обещала. И стоит на своём! Пророчит стрельбу и отравления! Причём имеет в виду не игрушечные пистолетики и не прокисший картофельный салат, а настоящее преступление! Бедствие, виновником которого будет человек, а не природа!

– М-м-да… – протянул Квиллер. А что ещё он мог сказать?

Торн продолжал:

– У них тут в галерее готовится новая выставка. Меня хотят загнать на приставную лестницу. Так что я пойду. Спасибо за кофе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Пока Квиллер ждал беды, которая подтвердила бы его теорию, что уж больно гладко всё складывается с праздником <Пикакс и я> (он, разумеется, был прав, но доказательство последовало позже), приехала Кларисса, и этот факт нашёл отражение в его дневнике.

Вторник.  Приехала Кларисса. Никакой суеты и беспорядка. Она настоящая газетчица – держится независимо.