Короче говоря, теперь Квиллер мог подсчитать убытки и списать промахи на не зависящие от него обстоятельства. Они с Полли обсудили все это по телефону в тот же вечер. Вообще-то Полли нуждалась в отдыхе перед хлопотливым воскресеньем: церковь, ланч с Райкерами, <Великий пожар> и под конец вечеринка у Гуда.

В книжный магазин заходила Кларисса. Ей очень нравится новая работа, она предвкушает вечеринку с пиццей и беспокоится о здоровье тети Дорис и дяди Натана. Девушка хочет вернуть ценное кольцо и объяснить свой разрыв с Харви, но ей удалось побеседовать только с экономкой.

Квиллер выслушал всё это с подобающим выражением лица, но сам отмалчивался. Только сказал, что хотел бы впасть в транс перед тем, как войти в образ радиокомментатора из девятнадцатого века. Они с Полли попрощались, договорившись встретиться на вечеринке у Джо.

– А bientфt, – сказала она.

– А bientфt.

И опять Квиллер выступил при полном зале днем в воскресенье. Отклик зала был все тот же: женщины всхлипывали, слушая о трагедиях целых семей, и вспоминали истории, которые им самим рассказывали бабушки. Мужчины громко сморкались, слушая об одноруком отце, который пытался спасти двоих детей.

Повисло тягостное молчание, когда аудитория представила себе сотни жертв, пытающихся спастись в новом кирпичном здании суда, в том самом здании, куда теперь приходят платить налоги или подавать заявление на регистрацию брака.

<Потрясающе>, <невероятно>, <душераздирающе> – вот что услышал Квиллер, появившись в фойе после шоу.

Больше всего ему хотелось вернуться в амбар и провести спокойно час-другой с сиамцами, прежде чем отправиться в <Уинстон-парк> за Клариссой.

Кларисса пребывала в приподнятом настроении, на одной из диванных подушек сидел импозантный кот.

– Привет тебе, сэр Джером! – воскликнул Квиллер, сопровождая слова церемонным поклоном.

Кот и ухом не повёл, лежал и смотрел на Квиллера большими золотистыми глазами.

Квиллер сказал Клариссе:

– Великолепное создание! На каком языке он разговаривает? – Он привык к сиамцам, с их <говорливостью> и выразительными движениями.

– Он побаивается ваших усов, – объяснила девушка. – Вот интересно, почему он всегда устраивается ровно посередине, где бы ни сидел: на стуле, на подушке, на коврике?

– Он центрист, – изрёк Квиллер со знанием дела. – Многие кошки – центристы. Будь они людьми, оказались бы где-то на полпути от демократов к республиканцам.

Перед тем как уйти, Квиллер сделал комплимент голубой шубке Джерома (которую всё-таки про себя посчитал серой)… а также серому  брючному костюму Клариссы (явно голубому).

Квиллер заметил в руках у спутницы большую, похожую на портфель сумку, напомнившую ему о Тельме Теккерей. Это в Калифорнии такие носят? Он воздержался от обычных острот (<вы что, захватили с собой поесть?>, <собираетесь остаться там на ночь?>), пообещав себе обязательно выяснить, что в сумке, но чуть позже.

По дороге на вечеринку Квиллер рассказал Клариссе, с кем ей предстоит познакомиться: Конни Констебл – ветеринар в лечебнице, специалист по кошкам; Джадд Эмхёрст – бывший инженер, а ныне менеджер по особым делам в книжном магазине.

Потом он заметил:

– Я слышал, вы уже освоились в газете.

– Да, и все так добры ко мне! Роджер Мак-Гилеврэй всем меня представил… А кстати, он женат?

– Не только женат, но и отец троих детей, которых учит на дому.