– Какое счастье! – сказал он с усмешкой. – Выходит, я должен рисковать только для того, чтобы вы могли написать свою проклятую статью. Вы же не рискуете ничем.

 – Отправляясь на вечеринку, я рискую своей репутацией и своим местом в школе, – возразила Мэдлин.

 – Похоже, вас это не слишком беспокоит.

 Если она в результате добьется своего и сможет вернуться в Телфорд, то да, не слишком.

 – Кроме того, – продолжал виконт, – вас никто не знает, поэтому вы почти не рискуете. А вот я, напротив, очень рискую…

 – Я ничего не могу поделать с тем, что вас лучше знают, милорд, – заметила Мэдлин. – И не моя вина, что вы ведете такой образ жизни.

 Виконт нахмурился и проворчал:

 – Да, если бы я следовал тем глупым правилам, которые в обществе считаются моралью, я бы не оказался в таком затруднительном положении.

 – Я ничего не говорила о морали, милорд. – Дядя виконта прикрывался требованиями морали, чтобы лишить ее отца практики, и Мэдлин терпеть не могла подобного лицемерия.

 – Да, не говорили. Однако намекали на это, когда рассуждали о безрассудстве. К тому же вы просите меня об услуге и, возможно, только боитесь оскорбить меня, назвав аморальным субъектом.

 – Не говорите глупости.

 Его глаза сверкнули синевой.

 – Вам нет нужды беспокоиться, мисс Прескотт. Я действительно человек безнравственный, если оценить меня по меркам, принятым в обществе. И если бы не моя племянница, то я бы до сих пор жил именно так, как мне нравится, потому что мне наплевать, что думают обо мне в обществе. – Он подошел к ней еще ближе. – Ну вот, я был откровенен с вами. Почему бы вам не проявить откровенность в разговоре со мной?

 – Но я откровенна! – воскликнула Мэдлин. – Я всегда говорю то, что думаю. Я действительно не считаю вас аморальным. И вообще, мораль не имеет ничего общего с моими взглядами, уверяю вас.

 – Неужели? – Глаза его вспыхнули. – А если бы я попросил вас скрепить нашу сделку поцелуем, у вас не было бы никаких возражений морального свойства?

 Поцелуй? При мысли об этом ее охватило волнение, которое она никак не могла объяснить.

 – Действительно, почему бы и нет? – продолжал виконт. – Никаких болезней у меня нет, поверьте. И никто не узнает о нашем поцелуе, который, конечно же, не приведет к появлению незаконнорожденных детей. – Он окинул взглядом пустынный бальный зал. – Так как же, мисс Прескотт? Свидетелей нет, так что и риска никакого нет, не так ли?

 Он пристально посмотрел ей в глаза, и Мэдлин вдруг почувствовала, как от этого взгляда сердце ее гулко забилось. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так. Более того, почти все мужчины, которых она знала в Телфорде, просто–напросто избегали дочери странного доктора и не желали даже смотреть в ее сторону.

 Собравшись с духом, Мэдлин ответила:

 – Такой поцелуй вряд ли станет свидетельством вашей искренности. А ведь вы обещали проявлять благоразумие, не забыли?

 – Полагаю, что наш поцелуй будет вполне благоразумным, моя дорогая. – Он взглянул на нее с усмешкой. – Кроме того, вас совершенно не интересует моя искренность. Вы предложили эти уроки распутства только для того, чтобы я оказался у вас в долгу и чтобы вы могли попросить об услуге, верно?

 О Господи, он видит ее насквозь! Но она не «коварная ведьма», черт побери!

 – Что ж, отлично. – Мэдлин старалась говорить как можно спокойнее. – Поцелуйте меня, если хотите. Но только не здесь. – Резко повернувшись, она прошла в соседнюю комнату, решив, что здесь их не увидят, даже если кто–нибудь случайно зайдет в бальный зал.