Письмо, которое Солсбери прочитал, прояснило для него одну вещь. Джон хотел, чтобы Иэн умер, – и его особенно не беспокоило, если вместе с ним умрет и Джеффри. Гораздо более страшную идею, скрывавшуюся между строк письма, Солсбери не увидел. Отчасти это было связано с тем, что он все еще не мог позволить себе поверить в истинные намерения Джона. А в придачу такого рода ревность, которая двигала королем, была столь чужда натуре Солсбери, что он не мог придумать ни малейшего мотива, который бы заставлял Джона желать смерти его сыну. Перед ним теперь открывались два пути: либо забрать Джеффри из под опеки Иэна и предоставить Иэна своей судьбе, либо защитить Иэна от Джона.

– Я пришел говорить не о Джеффри, а… о короле. Элинор хотела что то сказать, но сдержала слова, готовые сорваться с ее языка. Солсбери лично прибыл сюда, чтобы спасти Иэна, и к тому же, если бы он не привел ее людей, исход битвы вполне мог оказаться другим. Она даже этого не могла ожидать от него.

И все таки он был братом Джона. Элинор вернулась в спальню и вынесла оттуда Иэну халат. Затем она вышла за дверь и разыскала слугу, которому поручила принести ее багаж. Урывками она слышала, как они обсуждали письмо, которое Солсбери принес с собой показать Иэну. Покончив наконец со всеми хозяйственными делами, она подошла к Иэну и протянула руку за письмом.

Иэн рассеянно отдал ей письмо, не задумываясь над тем, что делает. К счастью, мужчины были так увлечены проработкой возможных последствий пленения Ллевелином Гвен винвина, что не обратили на нее внимания. Для Элинор намерения короля были ясны до омерзения. Джон явно надеялся, что Гвенвинвину хватит глупости уничтожить всех троих – Иэна и обоих мальчиков – и затем полагаться на милость Джона в борьбе за верховную власть в Уэльсе. Ей, столь недавно избавившейся от своих припадков разрушительной ревности, был достаточно ясен двойной мотив Джона.

Элинор не приходило в голову отказаться от Джеффри, поскольку это не спасло бы Иэна. Она ни в коем случае не поддержит эту идею. Джеффри был частью Иэна, а Иэн был ее! Ее внимание привлек нарастающий гул голоса Солсбери:

– Я сделаю это в любом случае, Иэн. Вы можете только помешать или помочь мне – вот и все.

– Но, Вильям, я же не могу отказаться от своих жизненных обязанностей, осаду Кемпа нужно довести до какого то конца…

– Я думаю, что вы обнаружите это дело уже законченным, – с горечью прервал его Солсбери. – Думаю, замок уже в руках ваших людей. Откуда, вы думаете, взялись эти четыре сотни наемников, которые были обещаны Гвенвинвину?

Наступила неловкая пауза. Иэн и без того догадывался, что именно люди короля удерживали Кемп. Он предполагал, что кастелян отказался бы от сопротивления, если бы в замке не оказалось наемников. Первый кастелян положился на обещание короля прислать людей, которые должны были атаковать Иэна сзади. Почему Джон не выполнил этого обещания, Иэн не знал. Может быть, люди были заняты где то в другом месте; может быть, король впал в очередную спячку, когда даже простое письмо становилось слишком большой проблемой для него.

Причина этого была несущественна. Второй кастелян, наученный опытом взятия первого замка, сразу сдался. Он был изгнан, конечно, но никакого другого наказания не понес. Очевидно, третий потребовал от Джона каких то больших гарантий, нежели просто обещание. Иэн надеялся, что наемники сообщили кастеляну, что уходят, и дали ему шанс сдаться. Он надеялся, что они не набросились предательски на гарнизон и не перерезали его.

– Я не считал, что вам угрожала какая то реальная опасность, – произнес Солсбери, глядя в сторону. – Я бы, конечно, дал вам знать, если бы сомневался…

– Вы поступили совершенно правильно, Вильям, – торопливо ответил Иэн.