|
Она взвесила меч. — Как раз сдерживаюсь, чтобы не уронить. Что ты предлагаешь? — Обычно люди приносят свое мастерство в компанию, или платят. Затем все делятся продуктами, помогают друг другу по возможности. Здоровяк… — Ламб. Свит поднял брови. — В самом деле? — Имя как имя, — сказал Ламб. — Не отрицаю, и ты можешь ехать бесплатно. Я был свидетелем твоей полезности. Ты, женщина, можешь заплатить полцены, и полную стоимость за парня, так что вместе… — Свит закинул лицо, считая. Шай сегодня вечером пришлось смотреть, как двух людей убили, и спасти жизнь еще одному, ее до сих пор тошнило, и голова от этого кружилась, но она не собиралась позволить сделки пройти мимо. — Мы все поедем бесплатно. — Что? — Лиф лучший чертов лучник из тех, что ты видел. Он ценный вклад. Свит выглядел менее чем убежденно. — Он? — Я? — пробормотал Лиф. — Мы все едем бесплатно, — Шай снова глотнула и бросила бутылку обратно. — Так или никак. Свит прищурил глаза, сделав долгий, медленный глоток, затем снова посмотрел на Ламба, все еще сидя в темноте, лишь уголки его глаз блестели в свете факела, наконец вздохнул. — Ты любишь заключать сделки, не так ли? — Для меня предпочтительный подход к плохим сделкам — быть там, где их нет. Свит снова хихикнул, выдвинул лошадь вперед, зажал бутылку локтем, стащил перчатку зубами и хлопнул рукой по её руке: — Договорились. Полагаю, ты мне понравишься, девочка. Как тебя звать? — Шай Соут. Свит снова поднял брови. — Шай? — Это имя, старик, не описание. А теперь отдай сюда эту бутылку. Итак, они направились в ночь, Даб Свит рассказывал байки своим скрипящим басом, говорил много и ничего, и смеялся, словно они не оставили двух человек убитыми менее часа назад, и они передавали бутылку, пока она не кончилась, и Шай отбросила ее в ночь, чувствуя тепло в животе. Когда Аверсток стал лишь несколькими огоньками позади, она замедлила лошадь до шага и присоединилась к тому, кого больше прочих можно было назвать отцом. — Тебя ведь не всегда звали Ламб, не так ли? Он посмотрел на нее, затем прочь. Сгорбившись сильнее. Сильнее сжимая плащ. Большой палец скользил по остальным, снова и снова, натирая обрубок среднего пальца. Недостающего. — У всех нас есть прошлое, — сказал он. Слишком верно. Украденные Детей оставляли молчаливой кучкой, каждый раз, как Кантлисс сгонял их. Сгонять — вот как он это называл, будто они были всего лишь ничейными коровами, и убийства не требовались. Они не делали ничего из того, что делали на ферме. Не смеялись об этом после, когда притащили еще малышей с широко раскрытыми глазами. |
