Красуля застонала…

Через полчаса, отдыхая на груди любовника, она неожиданно заговорила. Трезвым голосом, оснащенным угрожающими подозрениями. Будто не было любовного оп"янения, не задыхалась она в приступе страсти, не стонала от острого наслаждения. Точно так же недавно интересовалась, откуда у любовника появился пистолет.

– Зачем ты навестил киллера?

Федоров промолчал. Возможно, нелегкий вопрос задан просто так, от нечего делать, в качестве легкой разминки перед следующим сеансом секса, и женщина тут же забудет про него.

Не забыла. Приподнялась на локтях, заглянула в глаза Михаила.

– Ты не ответил. Зачем ходил в больницу?

– Человек, можно сказать, пострадал из за меня, так почему не оказать ему внимания, почему не подбодрить?

– Ах, какие мы человечные, какие добренькие! А этот твой «приятель» выпишется и влепит в благородный лоб наивного дурачка пулю… Подумал об этом, великий гуманист? – разгневанная Красуля нависла над любовником. – А я вот подумала. Завтра утром твоего «дружка» отнесут в морг, умрет «естественной» смертью от острого сердечного приступа. А мы с тобой будем жить и наслаждаться… Вот так, – снова приникла к мускулистому мужскому телу, заохала, застонала.

Услышанное погасило желание, но Федоров все же нашел в себе силы выполнить «приказание» любовницы. Правда, с меньшим пылом, чем ранее. Отдышавшись, Красуля села на край кровати.

– Не забывай, Мишенька, в какое время мы с тобой живем. В страшное время. Байки про то, что человек человеку товарищ, друг и брат, канули в вечность. Сейчас все мы волки – не сожрешь противника, он сожрет тебя. И косточек не оставит. Поэтому жалельщики типа тебя и твоего компаньона либо лежат на кладбище, либо влачат нищенское существование. А я хочу, чтобы мой муж питался по человечески и жил долго долго. Поэтому и посылаю пехотинцев переселить одного из твоих недругов на тот свет… И в дальнейшем расправлюсь с каждым, кто косо на тебя поглядит… Осуждаешь?

И снова Федоров промолчал.

– Молчание – знак согласия, – весело прокомментировала женщина. – Давай поспим, а утром продолжим… разговор

– Прости, но не могу. Обещал Фимке поутру заняться делами, не появлюсь – обидится.

Красуля оглядела любовника подозрительным взглядом, но ограничилась равнодушным пожатием плечиками. Дескать, нужно значит нужно, можешь уходить. Поколебавшись, позвала Петеньку и приказала отвезти любовника домой.

Послушный слуга в четыре часа ночи доставил красулинского хахаля и его телохранителя на квартиру. Угрюмо оглядел серое лицо «фрайера», презрительно вздохнул. Но от комментариев воздержался…

В обед Хвост разбудил уставшую от любовных треволнений Красулю.

– Хозяйка, Поршень удрал…

– Как это удрал? – спросонья не поняла Сотова. – Упустили, падлы?

– Не упустили. Когда пришли, его уже не было. Сестра ничего не знает, зенки на нас вытаращила, а вот охранники не удивились… Врач разрешил больному прогулки…

Красуля в разлетаюшемся прозрачном халатике разгневанно забегала по спальне. Судьба киллера мало ее интересовала, разозлил сам факт провала задуманной операции.

– Куда он девался?

– Не хотел я трекать, но… Утром навестил Поршня один фрайер…

– Кто?

– Твой хахаль… прости, муж…

– Не верю! Спит бедный Мишенька, а ты на него валишь, стерва! Поезжай к нему домой, проверь…

– Ездил. Никого.

– А Савчук? Спроси у него…

– Спрашивать не у кого.