– Вызови жен, наведи порядок, – угрюмо распорядился президент. – Скоро вернусь.

– Уже сделано… Оленька, Машенька!

Заплаканные женщины вошли в кабинет. Остановив уходящего мужа, Оленька поглядела в его глаза. Пристально, вопрошающе.

– Опять – к ней?

– По делу, – неохотно оправдался Федоров. – Ты, вот что, оставь ревнивые разборки для кухонных разговорчиков. Сейчас мне не до твоих идиотских переживаний… * * *

Оленьку мучили подозрения. Муж ей изменяет! Нагло, бесстыдно. Столько лет прожили вместе, без упреков и возражений она ездила с ним по глухим гарнизонам, кормила злющих комаров, недоедала и недосыпала. Ради чего? Ради какой то потаскухи, заманившей Федорова в постель?

Что же делать? Уехать к родителям? Но это значит, обречь детей на безотцовщину… И она принялась выискивать оправдания Мишеньке. Где факты его неверности – не подозрения и предположения, а именно факты? Как же можно отца своих детей подозревать в мерзких поступках? Да, Мишенька встречается с «благодетельницей», но эти встречи носят чисто деловой характер. С таким же успехом можно приревновать его к дворничихе, с которой он недавно разговаривал, к продавщице комка, где он покупает сигареты.

И все же наспех придуманные оправдания носили блеклый характер. В то время, как подозрения били прямо в цель.

Спасибо неожиданному знакомому – подсказал, надоумил.

Знакомство с разворотливым Свистуном произошло после разборки под аркой. Неугомонный топтун действовал сразу на двух фронтах: издали следил за отставником и пытался настроить соответствующим образом его жену. Подходить близко к Федорову побаивался, поэтому и переключился на Оленьку.

Главный источник информации, конечно, – дворовые бабки. Они знают все до тонкостей. Стоит только потерять пару часов дорогого времени, посидеть на лавочке, посочувствовать болящей бабке Насте либо старухе Прасковье. Потом, ощутив встречный поток доброжелательности, дать легкий толчок в нужном направлении. Даже не толчок – едва заметное дуновение ветерка.

– Несчастная судьба у женщин, – вздохнул парень, только что подав добрый совет, как облегчить радикулитную боль. – Особо, у кого муженьки слабы до женского пола…

– И не говори, касатик! – вдохновенно проглотила приманку недавно приехавшая из глухой деревушки бабка Неонила. – Мужики – ядовитое племя, кусучее до крови. Таких добрых, как ты, считай, почти не бывает. Вывелись.

– Ну, вы скажете, бабушка! – стыдливо потупился жетоновская шестерка. – Но что верно, то верно, среди мужиков разные типы встречаются: алкаши, лентяи, наркоманы. А больше всего тех, кто под чужие подолы заглядывают.

Подкинул идейку и замолк, предоставив собеседницам развивать и углублять ее. Чем они и занялись. С опытностью заядлых сплетниц и с горячностью борцов за женские права.

Не прошло и пятнадцати минут, как Свистуна посвятили во все тайны жильцов прилегающих ко двору зданий. Ему стали известны имена и беглые биографии алкашей, номера под"ездов и квартир, где живут тунеядцы и матерщиники. Особый упор, как и предполагал хитрый топтун, сделан на изменщиках.

Мысленно отбросив девяносто процентов фамилий, он, наконец, поймал имя предпринимателя Федорова, который только тем и занимается, что спит с чужими бабами.

– А женка у него, распроклятого, – чистая красавица, – захлебывалась от наслаждения бабка Неонила. – Конешное дело, худовата, но где ей набрать жиры при таком кровопийце. А еще говорят – подполковник, солдатиками бедными командовал…

– Болеет, верно офицерская женка? – осторожно подбросил в затухающий костер полешко Свистун. – Бледная, немощная… Нет, нет, лично с ней я не знаком, просто предполагаю, – во время спохватился он.