И именно это пугало ее больше всего.

Он выдвинул клинок и ранил Черного Рыцаря в руку. Тот лишь зарычал в ответ, но Агилар почувствовал, что сталь глубоко вошла в плоть соперника.

Охеда чуть опустил меч, морщась от боли, но, как только Агилар бросился на него, с силой и яростью отбил его атаку. Отшатнувшись, Агилар потерял равновесие, поскользнулся в луже крови убитого тамплиера и, ударившись о мозаичную стену, упал.

Довольно оскалившись, Охеда направил на него меч. Рывком Агилар вскочил на ноги и успел схватить Охеду за вытянутую руку, а левым клинком ударить тамплиера в шею.

Охеда с криком отпрянул, и клинок лишь располосовал ему щеку. Агилар засадил тамплиеру локтем в лицо, тот упал на одно колено, но, вместо того чтобы подняться, боднул Агилара головой в живот.

Ассасин повалился на пол, но практически сразу же вскочил. Схватил первое, что попалось под руку, – напольный подсвечник, высотой больше его собственного роста. Он оказался очень тяжелым, но ярость и боль утраты придавали Агилару невероятную силу, о существовании которой он и не подозревал.

Он набросился на Охеду, орудуя подсвечником одновременно как дубинкой и как копьем, выбил меч и обрушил свое оружие на тамплиера.

Но просчитался. Разворачивая подсвечник острием к Охеде, он сам открылся и пропустил мощный удар кулаком в челюсть.

Искры посыпались из глаз у Агилара. Он отлетел назад, упав в небольшой бассейн, и в эту короткую секунду бездействия разом почувствовал боль от всех ран и ударов. Заскрежетав зубами, он усилием воли заставил себя повернуться на бок и встать на одно колено.

Движением запястья он выбросил правый клинок, занявший место отрубленного безымянного пальца. Но не успел Агилар подняться, как подбежавший Охеда пнул его сапогом в лицо.

Агилар снова упал. Казалось, на этот раз ему уже не хватит сил, чтобы встать. Он лежал, хватая ртом воздух и прислушиваясь к движениям Черного Рыцаря.

«Он нашел Яблоко, – догадался Агилар. – Они победили». Его голова безвольно свесилась набок, а взгляд неожиданно упал на Марию. На глаза навернулись слезы.

«Мария…»

Все кончено. Он боролся, но проиграл. И потерял всё – родителей, братьев, свою любовь. Всё. И теперь желал только смерти. Может быть, как обещает религия, он встретится с ней в счастливом раю.

Агилар протянул руку, разбитую и окровавленную, и коснулся щеки Марии.

Ее щека была теплой. Он заметил, как приоткрылись ее губы.

Она жива! Но радость мгновенно остудило понимание: она еще дышит, но жизнь покидает ее безвозвратно.

«Мария!..»

И словно издалека донесся звук шагов и скрип кожи.

Агилар не сводил глаз с Марии. Ее губы слабо двигались, он едва слышал ее шепот. Ее правая рука чуть дернулась:

– Беги.

Он с трудом оторвал от нее взгляд, но он не мог не подчиниться ей. Агилар посмотрел на стоявшего над ним Охеду, покрытого, как и он сам, синяками и кровью. Израненного. Уставшего.

Но Охеда уже праздновал победу – безобразное лицо осклабилось, обнажая желтые зубы, налитые кровью глаза разного цвета торжествующе сверкали.

Рука Агилара, гладившая щеку Марии, сползла к ее запястью. Он помнил о ее уникальных клинках. Один – с парными лезвиями.

А второй…

И в тот момент, когда Охеда уже поднял меч, чтобы ударом в грудь прикончить Агилара, ассасин приподнял руку Марии и нажал спусковую скобу.

Словно пущенная из натянутого лука стрела, клинок глубоко вошел в грудь Черного Рыцаря.

Меч с глухим лязгом упал на пол, Охеда, шатаясь, сделал несколько шагов назад, удивленно глядя на кусок металла длиной в два дюйма, торчавший из его груди. Дикий восторг охватил Агилара.

Он не осознавал, как оказался на ногах, но четко видел, как его собственный восьмидюймовый клинок вошел в грудь тамплиера рядом с клинком Марии.