|
А сейчас пусть за вас заступится княгиня, иначе быть беде. Он поехал за крестоносцем, остановил его, и некоторое время они с жаром о чем-то говорили. Мацько и Збышко заметили, что немецкий рыцарь не взирал на Повалу с такой надменностью, как на них, и еще больше разгневались. Через минуту Повала вернулся и, подождав, пока крестоносец отъедет подальше, сказал им: - Я просил за вас, но это не человек, а камень. Он говорит, что только тогда не станет жаловаться, когда вы сделаете все, чего он пожелает... - Чего же он желает? - Он мне так сказал: "Я задержусь, чтобы приветствовать княгиню мазовецкую, а они, говорит, пусть подъедут, пусть спешатся, пусть снимут шлемы и, стоя с обнаженными головами, пусть попросят прощения, тогда я и дам им ответ". Тут Повала бросил быстрый взгляд на Збышка и прибавил: - Тяжело это шляхтичам... я понимаю, но должен предостеречь тебя, что если ты этого не сделаешь, кто знает, что ждет тебя: быть может, меч палача. Лица у Мацька и Збышка стали каменные. Снова воцарилось молчание. - Ну, так как же? - спросил Повала. Со спокойствием и с такой суровостью, точно за одну минуту он стал старше на двадцать лет, Збышко ответил: - Что ж! Все мы под богом ходим. - То есть как? - Да так, что, будь я о двух головах и руби мне палач обе головы, - все равно честь у меня одна, и не годится мне позорить ее. При этих словах Повала посуровел и, обратившись к Мацьку, спросил и у него: - А вы что скажете? - Я скажу, - мрачно ответил Мацько, - что с малых лет воспитывал хлопца... На нем наш род стоит, потому что я уже стар, но он не может этого сделать, пусть даже ему суждено погибнуть. При этом суровое лицо Мацька дрогнуло, и сердце его наполнилось внезапно такой любовью к племяннику, что он обнял его своими закованными в броню руками и воскликнул: - Збышко! Збышко! Молодой рыцарь даже удивился и, сжав в объятиях дядю, сказал: - А я и не знал, что вы так меня любите!.. - Я вижу, вы настоящие рыцари, - сказал растроганный Повала, - и раз хлопец поклялся мне честью, что явится на суд, я не стану надевать на него цепи: таким людям, как вы, можно верить. Вы не отчаивайтесь. Немец в Тынце денек погуляет, так, что я увижу короля раньше и доложу обо всем этом деле так, чтобы он не очень разгневался. Счастье, что я успел переломить копье, великое счастье! Но Збышко возразил ему: - Уж коли не миновать мне платиться головой, то хоть было бы утешение, что я кости поломал крестоносцу. - Свою честь ты умеешь защищать, а того не можешь понять, что навлек бы позор на весь наш народ! - нетерпеливо возразил Повала. - Понимать-то я понимаю, - ответил Збышко, - потому-то мне и жаль... Тогда Повала обратился к Мацьку: - Знаете, пан рыцарь, коли удастся вашему хлопцу как-нибудь отвертеться от суда, придется вам колпачок ему на голову надеть, как ловчему соколу. Иначе не умереть ему собственной смертью. - Ему бы и удалось отвертеться, кабы вы, пан рыцарь, пожелали скрыть все от короля. - А что же мне с немцем делать? Ведь рот-то ему не заткнешь! - Верно! Верно!. |
