|
Верите? Больше половины войска, семьдесят литовских и русских князей, осталось на поле боя, а уж бояр да всяких дворян, как они там зовутся, отроков <Отроками на средневековой Руси (в Х - ХI вв.) были названы младшие дружинники князей и крупных феодалов.>, что ли, так и за две недели не счел бы. - Слыхал я про это, - прервал его Мацько. - И наших рыцарей, которые к князю пошли на подмогу, тоже тьма полегло. - Да и крестоносцев девять человек, которые тоже служили у Витовта. А уж наших - пропасть; мы ведь народ такой - где другой прежде назад оглянется, мы оглядываться не станем. Великий князь больше всего полагался на наших рыцарей и в битве никого, кроме поляков, не хотел брать в свою охрану. Ха-ха! Все поле около него усеялось трупами, а ему хоть бы что! Погиб пан Спытко из Мельштына, и мечник Бернат, и стольник Миколай, и Прокоп, и Пшецлав, и Доброгост, и Ясько из Лязевиц, и Пилик Мазур, и Варш из Михова, и воевода Соха, и Ясько из Домбровы, и Петрко из Милославья, и Щепецкий, и Одерский, и Томко Лагода. Да разве их всех перечтешь! А некоторых татары просто утыкали стрелами, так что они стали похожи на ежей, - смех, да и только! Он и впрямь рассмеялся, будто рассказывал веселенькую историю, и вдруг затянул песню: Басурмана знай натуру, Всю тебе исколет шкуру! - Ну, а что же потом? - спросил Збышко. - Потом великий князь бежал, а сейчас, как всегда, опять воспрянул духом. Он такой: чем больше его пригнешь к земле, тем сильней распрямится, как ореховый прут. Бросились мы тогда к Таванскому броду защищать переправу. Подоспела к нам и новая горсточка рыцарей из Польши. Ну, ладно! Подошел на другой день Едигей, и татар с ним тьма-тьмущая, но уж ничего не мог поделать. Ну и потеха была! Сунется он к броду, а мы его в рыло. Никак не мог прорваться. Мы их и перебили, и в плен захватили немало. Я сам поймал пятерых, вот везу их с собой в Згожелицы. Днем поглядите, что это за рожи. - В Кракове толковали, будто война может перекинуться и в королевство. - Ну, Едигей не такой дурак. Он отлично знал, какие у нас рыцари, знал и то, что самые славные остались дома, потому что королева была недовольна, что Витовт на свой страх затеял войну. Ух, и хитер же старый Едигей! Он у Тавани тотчас сообразил, что силы князя растут, и ушел себе прочь, за тридевять земель!.. - А вы вернулись? - Я вернулся. Там больше нечего делать. А в Кракове я узнал, что вы выехали чуть пораньше меня. - Так вы знали, что это мы едем? - Знал, я ведь на привалах всюду про вас спрашивал. Тут он обратился к Збышку: - Господи боже мой, да ведь я тебя в последний раз мальчишкой видал, а сейчас хоть и темно, а можно догадаться, что молодец из тебя вышел, как тур. Ишь, сразу из самострела хотел стрелять!.. Побывал уж, видно, на войне. - Я на войне сызмальства. Пусть дядя скажет, какой из меня воин. - Незачем дяде говорить мне об этом. Я в Кракове видал пана из Тачева, он мне про тебя рассказывал... Сдается, этот мазур не хочет отдать за тебя свою дочку, ну, а я бы не стал так кобениться, потому ты мне по нраву пришелся... Позабудешь ты свою девушку, как увидишь мою Ягенку. Девка - что репа!. |
