— Да, но сначала надо бы разобраться с уцелевшими.

Выражение лица фон Кляйне посуровело.

— Я счел своим долгом потопить это дау, комиссар. Но в данный момент не уверен, что не был руководим гневом, когда принимал такое решение. Однако я не намерен идти на очередной компромисс со своей совестью, расстреливая из пулемета гражданских лиц.

— Тогда надо их выловить. Я должен их арестовать и отдать под суд.

— Я не полицейский. — Капитан замолчал, и выражение его лица несколько смягчилось. — Тот, кто стрелял по нам из ружья, должно быть, довольно смелый человек. Возможно, он и преступник, однако я не настолько стар и суров, чтобы не оценить подобную храбрость пусть даже и лишь как отвагу ради отваги. Мне бы претило узнать, что я спас такого человека ради того, чтобы его повесили. Пусть океан рассудит, стоит ли ему становиться его палачом. — Он повернулся к лейтенанту. — Киллер, подготовьте к сбросу на воду спасательный плот. — Лейтенант уставился на него, не веря своим ушам. — Вы слышали, что я сказал?

— Да, господин капитан.

— Так выполняйте же. — И, не обращая внимания на вяканье протестующего Фляйшера, фон Кляйне направился к штурману. — Измените курс так, чтобы мы прошли метрах в пятидесяти от выживших.

— Пошел. — Флинн с мрачной ухмылкой смотрел, как крейсер угрожающе двинулся на них.

Вопли оказавшихся в воде людей, их мольбы о пощаде напоминали жалобные крики морских птиц — крохотных на фоне необъятных океанских просторов.

— Флинн. На мостике! — раздался голос Себастьяна. — Видишь его? В серой форме.

Слезы от жгучей боли, вызванной попавшей в рану морской солью, и жар затуманивали зрение Флинна, и все же он смог различить на мостике крейсера серое пятно среди белой форменной одежды.

— Кто там?

— Ты был прав. Это Фляйшер! — крикнул в ответ Себастьян, и Флинн разразился проклятиями.

— Эй ты, мерзкий жирный мясник! — орал он, пытаясь взгромоздиться на набитый поплавками мешок. — Ты, вонючий недоносок! — Его крик был едва различим на фоне рокота работавших на самом медленном ходу двигателей крейсера. — Давай, свинья недорезанная!

Нос крейсера возвышался уже совсем близко — настолько близко, что можно было различить, как внушительных размеров фигура в сером, повернувшись к офицеру в белой форме и красноречиво жестикулируя, о чем-то убедительно его просила.

Офицер, отвернувшись, отошел к поручню. Слегка перегнувшись, он махнул стоявшей ниже на палубе группе матросов.

— Правильно, правильно. Вели им стрелять. Давай побыстрее покончим с этим. Скажи им…

Над бортовым поручнем появился большой квадратный предмет и с шумным всплеском упал за борт.

У Флинна перехватило в горле, когда он в полном недоумении увидел, как одетый в белое офицер поднял правую руку в жесте, похожем на салют. Шум двигателей крейсера усилился, и он, набирая скорость, свернул от них в западном направлении.

Флинн О’Флинн расхохотался — словно в бреду он истерично хохотал от облегчения. Скатившись с набитого пробкой мешка, он с головой ушел в теплую зеленую воду, и она заглушила его хохот. Мохаммед за волосы вытянул голову Флинна на поверхность, чтобы не дать ему захлебнуться.

14

Себастьян дотянулся до плота и ухватился за висевшую по всему его периметру сбоку веревку. Собравшись с силами, он взобрался на плот и какое-то время лежал, с трудом переводя дыхание. Теплая, как кровь, морская вода струилась с одежды; он смотрел на удалявшийся в западном направлении силуэт боевого крейсера.

— Господин! Помогите!

Очнувшись от этого возгласа, Себастьян сел.