Сигон уже не поднялся — пуст  . Задыхаясь, он дополз до подножия конуса и посмотрел вверх, на так и не доставшийся ему приз. А ведь был рядом — только руку протянуть…

Двое на вершине, у ног Муэт. Пальцы обоих прокалывают  колдовскую оболочку и цепляются за край круглой площадки, на которой стоит Вплетающаяся. Воздух дрожит — воины ломают друг друга магией, силясь и удержаться, и сбросить соперника с вершины. И соскальзывают — оба. Но снова ползут к вершине по гладкому боку конуса, медленно и осторожно, потому что силы почти иссякли — у обоих.

Почти добрались. И Лайон опережает Хока, на пядь — но опережает. Оболочка сорвана  , и тому, кто первым дотянется до срезанной верхушки пирамиды, надо лишь дотронуться до края одежды Муэт — этого будет достаточно.

Хок отстаёт. На ладонь — но отстаёт. И вдруг он взмывает, оказывается на вершине и падает лицом вниз, коснувшись губами маленькой ступни девушки.

Гонг.

И никто в громадном зале не успевает заметить, как на кратчайший миг в воздухе возникла тонкая верёвка, в которую тут же вцепился зубами молодой орт.

Конус исчез. Хок и Муэт стоят на каменному полу, крепко держась за руки. А перед ними в стене мерцает и переливается многоцветьем искр магический полог грота Первой Пыльцы. Одного из одиннадцати гротов, ожидавших победителей и вступивших в Венок. Десять пещер уже заняты. Одиннадцатая — их.

…Муэт разбудил голос Старшей Магини. Сначала цветок подумала, что Мать‑Ведунья обращается к ней как обычно — мысленно, — но открыв глаза, Муэт видит Старшую, стоящую у входа. Мать‑Ведунья долго смотрит на одну из своих лучших учениц, а затем произносит:

— Ты добилась своего, девочка. Молодец. Но помни закон племени гор! И не сочиняй драму там, где её нет.

Невесомый полог с лёгким шуршанием падает. Муэт выскальзывает из‑под руки Хока, легко целует его в чуть дрогнувшие веки, одевается, простенькой магией приводит себя в порядок и исчезает из грота быстрой змейкой…

Праздник продолжается — он будет продолжаться десять ночей. Орты выбирают мужей — победитель всего лишь победитель, он оказался проворней и удачливей, и получил то, что заслужил; но никто не может принудить орту племени гор только на этом основании брать его в мужья. Она решит это сама.

Муэт подчиняется закону племени. В конце концов, чем очень многие воины‑орты хуже её Хока? Она сделала для своего друга то, что давным‑давно не делала для мужчины ни одна избалованная мужским вниманием женщина её народа. А теперь надо отдать дань справедливости. А справедливость требует, чтобы и другие воины получили свою долю ласк. Праздник продолжается, и самые жадные до любви цветы делят ложе с двумя‑тремя мужьями сразу.

…Следующую ночь Муэт провела с Оулом, следующую — с Кроу. Потом настал черёд и Лайона, и Шарка, и других. Новый цветок Венка Жизни выбрала себе мужей. Даримые им всем ласки Муэт были искренними, хотя где‑то на самом донышке её души жило сознание вины перед Хоком. Хотя о какой вине может идти речь? Закон племени справедлив — не надо сочинять драму там, где её нет! А Хок — Хок молчал и терпеливо ждал, когда снова наступит его ночь. И дождался.

Девять ночей Муэт не теряла головы — она блокировала несложной магией хрупкий механизм зачатия. Отцом её первенца будет Хок, и никто другой — это орта решила твёрдо. И когда Праздник Цветов подошёл к концу, она вернулась к своему первому мужу с тем, чтобы провести с ним — и только с ним! — положенный месяц. Если к исходу этого срока в ней начнёт вызревать плод — прекрасно. Если же нет — Хок уступит место другому мужу Муэт. Женщина должна быть матерью — таков закон.

О том, что у них с Хоком будет ребёнок, Муэт узнала уже на четвёртую ночь. И ей стало спокойно — ни один орт не посмеет прикоснуться к орте, взращивающей плод.