-  Ты учишься очень быстро, - сказал я. - Не знаю… Несколько лет. А что?

    -  Ты-то не тренируешься, - жалобно сказал мальчишка, - только медитируешь…

    -  И ты научись.

    -  А!

    -  Научишься. Мне это тоже не сразу далось.

    -  Понятно, - сказал Роджер, а затем вдруг неожиданно попросил:

    -  Расскажи о своем учителе, а?

    Я усмехнулся. Что я мог рассказать?

    -  Он вытащил меня из проруби. Я отказался принимать наркотики, и местная мафия, дети, нам тогда было как тебе, они просто связали мне руки и… привет. Старик… я звал его Стариком, он мне просто сказал, что теперь моя жизнь принадлежит ему - и начал меня учить. Никогда ничего не рассказывал мне о своем прошлом. Я сбегал четыре раза - все четыре неудачно. Ну а затем, когда начало получаться… Я решил, что можно и потерпеть… Так и терпел. У него была странная философия, у Старика. Он говорил - то, чего ты не боишься, не может тебе повредить. Я помню его пример с пальцем…

    -  С пальцем?

    -  Он велел мне отрубить себе палец. Вот этот, - я показал на тоненький шрам вокруг мизинца левой руки. - Я тогда понятия не имел, что врачи могут пришить палец на место, и думал, что это навсегда.

    -  Зачем так? - спросил Роджер.

    -  Он хотел, чтобы мне было все равно - с пальцем или без.

    -  И стало?

    -  Да… - Я усмехнулся. - Ты знаешь, когда я отчекрыжил этот палец, я чуть было не плясал от радости… А Старик просто снял трубку и позвонил в неотложку. Я только рот раскрыл.

    На этом месте я прервал свой рассказ и встал, взяв в руки меч. Гоблины. Или орки. Запах их. Почему-то они считают, что если человечество в целом не способно учуять врага, то исключений из этого правила не бывает. Подкрадываются с наветренной стороны.

    Мы с Роджером нырнули в темноту и поползли во влажной траве, заходя к ним в тыл. Затем мы осознали свою ошибку. Никаких гоблинов там не было - был тролль. Трехметрового роста, похожий на орагутана, только - если смотреть при свете - шерсть у него была зеленой. И он никуда не подкрадывался - спал.

    Вероятно, подобно нам, он вышел из лесу или шел в лес, но, дойдя до опушки, решил, что на сегодня хватит. Далее - одно из двух - или он ухитрился не заметить нашего костра, это с двухсот-то метров, или мы не заметили его, по крайней мере, до того, как переменился ветер. Тоже обидно.

    -  И что теперь? - шепотом спросил Роджер.

    В ответ я встал и пошел обратно в лагерь. Нет смысла убивать того, кто тебе не угрожает. Тролль сладко сопел во сне.

    -  Вот так, - резюмировал я. - В следующий раз он не тронет тебя.

    -  Ну да! - фыркнул Роджер.

    -  Хочешь проверить?

    -  Ну нет!

    Утром тролля на месте не оказалось. Судя по следам, ведущим под углом к дороге и далее - по ней, двигался он в том же направлении, что и мы. Может быть, я еще пожалею, что не прикончил его, когда мог.

    Лес был такой, как все леса в окрестностях Илинори, то есть лиственный и чистый, не замусоренный, как было в окрестностях Аталеты. Хороший лес. Мы шли не по дороге, а рядом, считая, что это мелкое неудобство стоит потерпеть, если оно позволит нам избежать засады.