Я хотел было пойти к ней на кухню, но она вышла в коридор и затворила за собой дверь, а потом, взяв меня за руку, повела в гостиную, где не было ни души.

— Ну, — сказала она, — ты видел Бренду? Какое она произвела впечатление?

— Откровенно говоря, мне стало жаль ее, — признался я.

Софию это, казалось, позабавило.

— Понимаю, — сказала она. — Бренда все-таки тебя достала.

Я почувствовал некоторое раздражение.

— Дело в том, — сказал я, — что я способен посмотреть на ситуацию с ее позиции. А ты, очевидно, не способна.

— И что же это за позиция?

— Откровенно говоря, София, разве кто-нибудь из членов семьи относился к ней хорошо или просто справедливо с тех пор, как она пришла в этот дом?

— Нет, хорошо мы к ней не относились. А с чего бы нам к ней хорошо относиться?

— Хотя бы из обычного христианского милосердия.

— С какой высоконравственной позиции ты выступаешь, Чарльз! Как видно, Бренда потрудилась не даром.

— Ну уж это ты слишком, София… Что это на тебя нашло?

— Просто говорю откровенно и не притворяюсь. Ты сказал мне, что взглянул на ситуацию с позиции Бренды. Теперь посмотри на нее с моей позиции. Терпеть не могу, когда молодые женщины выдумывают жалобные истории о своей несчастной судьбе и выходят замуж за очень богатых стариков. Я имею полное право не любить подобных женщин, и у меня нет ни малейшего желания скрывать это. И если бы факты были объективно изложены на бумаге, тебе такая молодая женщина тоже пришлась бы не по душе.

— Она выдумала эту историю? — спросил я.

— О ребенке? Не знаю. Но лично я думаю, что она выдумала все с начала до конца.

— И тебя возмущает тот факт, что она обманула деда?

— О, дед ей не поверил. — София рассмеялась. — Деда никогда никому не удавалось обвести вокруг пальца. Он сам хотел заполучить Бренду. Ему захотелось сыграть роль благодетеля, осчастливившего нищую служанку. Он прекрасно знал, на что шел, и все было разыграно им как по нотам. С точки зрения деда, этот брак был удачен во всех отношениях… как и все прочие его операции.

— А то, что он нанял в качестве учителя Лоренса Брауна, тоже было еще одной успешной операцией деда? — не скрывая иронии, спросил я.

София нахмурила лоб, размышляя.

— Знаешь, вполне возможно, что так оно и было. Ему хотелось, чтобы Бренда была счастлива и не скучала. Возможно, он считал, что драгоценностей и туалетов для этого недостаточно. Может быть, решил, что для полноты счастья ей недостает легкого романа. Возможно, вычислил, что самым подходящим для этой цели будет кто-нибудь вроде Лоренса Брауна, такой вот бесхребетный, безответственный, если ты понимаешь, что я имею в виду. Сентиментальная задушевная дружба с налетом меланхолии удержала бы Бренду от вступления в настоящую любовную связь с каким-нибудь незнакомцем на стороне. Я ничуть не удивилась бы, если бы у деда был разработан какой-нибудь план вроде этого. Знаешь ли, он был хитер, как дьявол.

— Судя по всему, это на него похоже.

— Конечно, он не мог предугадать, что это приведет к убийству… И именно поэтому, — добавила София с неожиданной горячностью, — как бы сильно мне этого ни хотелось, я на самом деле не верю, что это дело рук Бренды. Если бы она планировала убийство… или если бы они с Лоренсом планировали его вместе… дед знал бы об этом. Наверное, тебе это покажется несколько надуманным…

— Должен признаться, что именно так мне и кажется, — сказал я.

— Это только потому, что ты не знал деда.