|
Покуда миссис Плорниш рассуждала так о своем супруге и повелителе, явился он сам. Человек лет тридцати, долговязый, мешковатый, простодушного вида. Круглое лицо, румяные щеки, русые бакенбарды, фланелевая блуза, перепачканная известью. - Вот и Плорниш, сэр. - Мне бы хотелось, - сказал Кленнэм, вставая ему навстречу, - побеседовать с вами по одному делу, касающемуся семейства Доррит, если не возражаете. Плорниш насторожился. Как будто почуял кредитора. - Вот оно что, - сказал он. Но чем же он-то может быть полезен джентльмену, интересующемуся этим семейством? И о чем, собственно, идет речь? - Я ведь вас знаю, - с улыбкой сказал Кленнэм, - во всяком случае лучше, чем вы думаете. Плорниш оставил улыбку без ответа, только заметил, что, кажется, не имел удовольствия встречаться с джентльменом раньше. - Верно, - сказал Артур. - О ваших добрых поступках мне известно со стороны - но со стороны весьма надежной. От Крошки Доррит - то есть, простите, - поспешил он поправиться, - от мисс Доррит. - Так вы - мистер Кленнэм? Ну, о вас-то я наслышан, сэр. - Как и я о вас, - сказал Артур. - Пожалуйста, садитесь, сэр, мы вам очень рады. Как же, как же, - сказал Плорниш, взяв и себе стул и сажая на колени старшего сынишку, чтобы чувствовать моральную поддержку при разговоре с гостем. - Мне ведь самому пришлось побывать за решеткой Маршалси, там я и познакомился с мисс Доррит. Мы с женой хорошо знаем мисс Доррит. - Мы ее близкие друзья, - вскричала миссис Плорниш. Надо сказать, она так гордилась этим знакомством, что на зависть всему Подворью преувеличивала до астрономической цифры долг, за который сидел в тюрьме отец мисс Доррит. Кровоточащие сердца не могли простить миссис Плорниш ее близости со столь высокими особами. - Сперва я познакомился с ее отцом. А познакомившись с ее отцом, я - ну, да - тут уж я познакомился с нею, - тавтологически заметил Плорниш. - Понимаю. - Эх, что за манеры! Что за тонкое воспитание! И такой джентльмен должен прозябать в долговой тюрьме! Вы, может, не знаете, сэр, - сказал Плорниш, понизив голос от благоговейного восторга перед тем, что по-настоящему должно было бы вызвать у него жалость или презрение, - вы, может, не знаете, но ведь мисс Доррит и ее сестра не смеют признаться ему, что зарабатывают себе на жизнь. Да, не смеют! - повторил Плорниш, с нелепым торжеством взглянув на жену, а затем по сторонам, - не смеют ему признаться! - Во мне это не вызывает уважения, - сдержанно заметил Кленнэм, - но я искренне жалею мистера Доррита. Слова Кленнэма, видно, впервые внушили Плорнишу смутное подозрение, что черта, которой он восторгался, быть может, не столь уж благородна. |
