Шиллер, напуганный этой новостью и обнадеженный обещанием Кунаева прикрыть его от приезжих следователей, пообещал вернуть деньги, но в последний момент почему-то передумал.

Зато он не раз звонил Кунаеву и интересовался работой бригады МВД. И именно эта информация натолкнула его на решение организовать ДТП с целью ликвидации Абрамова. Исполнение акции было возложено на Измайлова и его друзей. За это покушение Шиллер обещал ему огромные деньги.

Но покушения не получилось, а Кунаев, узнав об этой попытке, да еще и неудачной, окончательно разозлился на зятя.

И здесь возникают совершенно непредвиденные для Шиллера обстоятельства. Измайлова задерживают, а ему ничего не остается, как только рассчитывать на молчание арестованного товарища.

Я отложил недочитанный рапорт Аскарова и попытался предугадать дальнейшие ходы Кунаева и Шиллера. Но меня по-прежнему волновала одна-единственная мысль — кто же звонил по телефону Кунаева в тот день? Сам Кунаев? Нет, судя по рапорту, этот человек отпадал полностью. Во-первых, он не знал о планах Шиллера, во-вторых, как я выяснил, его в тот момент в отделе милиции вообще не было.

Мне было ясно одно — в этой игре появилась еще одна активно действующая сторона. Возможно, ее представлял неизвестный мне Мустафа.

Это он и его хозяин приняли решение по ликвидации всех, кто был с ними связан. Сейчас Мустафа просто зачищает бизнес и, похоже, не остановится ни перед чем, пока остаются свидетели, которые могут дать показания по наркотикам.

Если руководствоваться показаниями Аскарова, то получалось, что Кунаева практически не интересовали лица, покупавшие у Шиллера машины. Его волновал только сам Шиллер — муж его дочери и отец его внуков.

Кунаев явно боялся провала зятя, потому что именно он мог по цепочке привести оперативников к нему самому и его хозяину. Судьба последнего, по всей вероятности, пугала его намного больше, чем своя собственная.

Да! Так кто эта Вероника, которую подсовывают мне через Кунаева? Кто и какие задачи поставил перед ней пока неизвестный мне игрок?

Чем больше я пытался расставить все фигуры на игровом поле, тем больше запутывался.

Внезапно раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал взволнованного Аскарова.

— Они уже знают о нашем разговоре! — выпалил он и положил трубку.

«Да как же так? — взбесился я. — Откуда? Неужели меня слушают?»

Думай — не думай, все ясно как Божий день — кабинет, любезно предложенный мне начальником городского отдела Кунаевым, прослушивается.

Я тут же сопоставил возникшую с Аскаровым ситуацию с той, которая произошла с Измайловым. И стал лихорадочно вспоминать и анализировать события, предшествовавшие самоубийству последнего. Все вставало на свои места. Самоубийство Измайлова последовало лишь после того, когда он согласился пойти со следствием на контакт и начал рассказывать мне о преступлении. Пока он молчал, Измайлову ничто не грозило.

Заперев кабинет на ключ, я принялся скрупулезно осматривать всю стоящую у меня мебель. И уже отчаялся что-либо найти, как вдруг поднял взгляд на люстру, висевшую прямо над моим столом. Взобравшись на стул, я заглянул в каждый плафон светильника. В одном из них, на дне лежал маленький микрофон.

«Вот он!» — радостно подумал я (хотя чему тут радоваться?). Моя рука потянулась за перочинным ножиком, всегда имевшимся в моем кармане.

«Подожди! — остановил я себя. — Сейчас его уберешь, а завтра подсунут новый! И спрячут так, что не найдешь. Микрофон есть и пусть себе будет, просто не надо устраивать тут вечера откровений, и все!»

Я спустился со стула и поставил его на место.

«Нет, — продолжал я размышлять над находкой, — такой микрофон могли подсунуть только спецслужбы.