— Василий Владимирович! Это не телефонный разговор, — ответил я. — Приедете, все узнаете на месте!

— Слушай, — продолжал он, пропуская мимо ушей мое предупреждение. — Что ты там сделал, что Ныров с Пашуковым только о тебе и говорят в МВД? Чем ты их приворожил?

— Не знаю. Вернетесь — поговорим на эту тему отдельно! — мне было совершенно не до этого, я попрощался и положил трубку.

Наконец, пальто было снято и повешено. Я автоматически глянул в окно. На плацу стояли три машины. Ветер легко играл их тяжелыми тентами, и мне показалось, что это не ветер, а кто-то живой изнутри волнообразно толкает их. Встающее из-за горизонта солнце покрыло тенты красноватым оттенком.

«Да, сколько крови из-за этих машин!» — подумалось мне.

Я задернул штору и отошел от окна.

«Почему же еще жив Расих? Ведь вербовал я его в этой же самой комнате! А может, тогда еще не был установлен микрофон?»

Будто почувствовав мои мысли, позвонил Расих.

— Здравствуй, Расих! Только что думал о тебе! А говорят, телепатии нет!

— Надо срочно встретиться. Есть разговор, — Расиху было тоже не до лирики.

Накинув пальто, я срочно выехал по уже знакомому адресу.

Уразбаев ждал меня на стройке. Рабочих в тот момент не было — все собрались перекусить в небольшой бытовке.

Мы поздоровались и поднялись на первый этаж строящегося дома.

— Виктор Николаевич! Есть еще четверо мужиков, готовых вернуть машины, — без околичностей начал Расих. — Вы держите слово, и люди начинают верить вам.

— Если это так, то работаем по старой схеме. Буду ждать звонков, — ответил я. — Но ты меня вызвал не по этому поводу? Можешь что-то сказать о Шиллере? Говорят, он в последнее время больше занимался наркотиками, чем машинами. Из-за этого погиб Измайлов.

Уразбаев поморщился:

— Люди больше говорят, чем знают. Дело в том, что когда я узнал о наркотиках, сразу же сказал Шиллеру, что этот бизнес не по мне. А Измайлов не смог ему отказать и втянулся по полной программе. Жалко, конечно, неплохой был человек. Я не верю, что он наложил на себя руки. А может, выбрал меньшее зло. Сейчас Шиллер больше боится этих дельцов, чем вас. Он знает, что если попадет в милицию, то не проживет и недели. Поэтому и скрывается. Денег у него очень много, но бежать некуда. Эти люди достанут его везде — и здесь, и в России.

— Сегодня утром застрелился начальник ИВС Аскаров. Я хотел с ним поговорить, но он чего-то испугался и отказался от разговора. Он все время говорил мне о каком-то Мустафе, которого все боятся у вас. Случайно не знаешь, кто такой?

Уразбаев растерялся и молчал.

— Расих! Ты что, испугался или не доверяешь мне?

— Да нет, Виктор Николаевич, я верю вам. Просто не ожидал, что про Мустафу спросите. Сам я его не знаю, но слышал. Раньше он часто сам ходил за бугор и проворачивал там дела. Но однажды нарвался на пограничников и получил срок. Когда вышел из колонии, стал зарабатывать на убийствах. У людей много врагов, особенно у богатых, и у него всегда была работа. Кто он такой, где живет, я не знаю, но там, где появляется Мустафа, всегда кровь и смерть. Не буду врать, но однажды я видел его в магазине, где он разговаривал с одним человеком. Этот человек, по-моему, работает в КГБ.

— А как его фамилия? Не Каримов случайно?

— Не знаю, но если вам это интересно, узнаю.

— Хорошо, Расих, договорились. Эта фамилия для меня очень важна. А сейчас расскажи, есть ли у тебя сведения по Веронике?

— Да, есть. Она работает в специальном отделе КГБ Байконура.