Каримов не ожидал такого поворота, и не смог скрыть гримасы недовольства:

— Кто вам сказал такое? Назовите фамилии!

— А что? В этом кроется какой-то секрет? — ответил я вопросом и окинул присутствующих непонимающим взглядом. — Разве это криминал, что работник КГБ заходит в здание милиции и разговаривает с сотрудником милиции?

Каримов держался плохо, чувствовалось, что нервы у него сдают. Он потянулся за сигаретой, пытаясь выиграть время.

«Надо нападать», — решил я и вновь обратился к нему:

— А вас допрашивал следователь по этому факту? Ведь вы, наверное, последний, кто видел Аскарова живым?

«Да, не привыкли вы, конторские, когда вам задают такие вопросы!» — почти торжествовал я.

В кабинете было тихо. Я в упор смотрел на Каримова:

— Товарищ Каримов, скажите, может Аскаров вам что-то рассказывал перед смертью, о чем мы здесь не знаем?

Тихо сидевший все это время Кондратьев, видя неприглядное положение коллеги, постарался перевести перепалку в другое русло. Он начал говорить о том, что КГБ СССР направило в адрес МВД Казахской ССР представление об отстранении Кунаева от должности начальника городского отдела милиции. В настоящее время решается вопрос об отставке Кунаева.

— Виктор Николаевич! Мы все, собравшиеся здесь, думаем, что вам удастся пообщаться с Кунаевым в самое ближайшее время, — обратился ко мне Кондратьев. — Да и у нас к нему немало вопросов по наркотрафику.

— Я не отказываюсь от общения ни с Кунаевым, ни с вами, — я, как мог, улыбнулся. — Главное, была бы тема к разговору.

На этой натянуто-мажорной ноте мы и распрощались.

Я вышел на улицу и пешком направился в сторону милиции.

«Интересно, кто эти двое, которые сидели на нашем спектакле? Наверное, из КГБ Алма-Аты, один, похоже, начальник девятого отдела — отдела наружного наблюдения, а второй… второй тоже какой-нибудь начальник, — устало подумал я. — Да, слабоват ты, Каримов, слабоват! Повелся на мой развод, растерялся. Небось, рассчитывал, что я поведусь, а вышло наоборот».

На входе в отдел милиции ко мне обратился дежурный:

— Виктор Николаевич! Вам звонили из Москвы, просили, чтобы в районе пятнадцати часов вы были на месте, вам снова позвонят.

Не успел я войти в кабинет, как кто-то постучал.

— Войдите, — сказал я и быстро скинул пальто.

Вошел Старостин и остановился, как всегда, в дверях.

— Проходи, не стой в дверях, словно нищий. Чай будешь?

— Спасибо, Виктор Николаевич, уже пил. Я по делу. Звонили ребята из Целинограда, сообщили, что изъяли две машины. Просят прислать водителей для перегона.

— Хорошая новость. Передай, я сейчас этим займусь. Пусть ждут.

Старостин ушел.

Я принялся за ставшее привычным занятие — запер дверь и влез на стул. В плафоне снова лежал микрофон.

«Значит, его забирали, чтобы поменять источник питания. Получается, что игра с Каримовым продолжается».

По телефону я связался со Старостиным и попросил его доставить ко мне жену Шиллера.

Взяв чистый лист бумаги, я стал на нем рисовать прямоугольники, а затем вписывать в них известные мне фамилии: Кунаев, Шиллер, Аскаров, Измайлов, Каримов. В верхнем прямоугольнике я написал слово «Хозяин» и поставил большой вопросительный знак. Чуть ниже прямоугольников вывел четыре известных мне фамилии, две из которых зачеркнул.

На листе оставались четыре прямоугольника: Кунаев, Шиллер, Каримов и Хозяин.

Отложив лист в сторону, я постарался припомнить все известные мне сведения об этих лицах.