– Хотя это вряд ли меняет дело, но от службы меня отстранили на время расследования событий этой ночи.

– Не смею любопытствовать.

– Должен признаться, что хоть и не люблю таким образом вершить правосудие, но это предсмертная просьба моего друга, а кроме того, единственный способ спасти Дарио. Живой Баракат не подпустит нас к мальчику, – сказал Фалькон. – И мне известно, что до твоего перевода в Мадрид ты работал в Марокко, а значит, сможешь мне помочь.

– Я могу помочь тебе с оружием, прикомандировать к тебе людей и уладить все с марокканцами потом, – сказал Пабло. – Или же поручить все дело профессионалу.

– Как ты можешь заключить из письма, речь тут идет о сугубо личных отношениях, о тонкостях их я не имею понятия, но думаю, что если Якоб остановил свой выбор на мне, то у него были для этого достаточные основания.

– Ну а что скажешь по поводу мальчика?

– Первым долгом тебе следует связаться с комиссаром Эльвирой и сообщить ему, что ты уверен в том, что Дарио находится в Марокко, и потому просишь снять старшего инспектора Тирадо с этого дела и прекратить поиски здесь. Как только я покончу с Баракатом, твои люди должны засекретить информацию о его гибели до момента спасения Дарио. Я не совсем понимаю, как я проникну в дом в Фесе, если мне не поможет жена Якоба Юсра или, возможно, его сын Абдулла.

– А каким образом ты доберешься до Феса?

– На машине до Альхесираса, а там на пароме до Сеуты. Могу попасть в Фес еще засветло.

– Мы забронируем тебе номер в «Отель дю Коммерс». Отель в тихом месте, на отшибе, там ты не будешь привлекать к себе внимания, как привлекал бы в «Пале‑Жамай» или «Дар‑Батха». Находится он тоже в старом городе, но в районе Эль‑Джедиды, а не Фес‑Эль‑Бали, где расположены и магазин Бараката, и дом семейства Диури, – сказал Пабло. – А как ты свяжешься с Юсрой?

– Позвоню ей. Она встретит меня в Фесе.

– Оставь машину в Мекнесе и встреться с ней там. При отеле «Баб‑Мансур» есть гараж. Мы организуем там тебе номер. А оттуда поедешь на такси, – сказал Пабло. – Нехорошо тебе светиться на машине с испанским номером. У Бараката в Фесе должны быть информаторы.

– Со мной поедет Консуэло.

– Серьезно?

– Это даже не обсуждается. Здесь она не останется.

– А стоит ей вообще говорить?

– Я уже сказал.

– Позвонишь мне из Сеуты, – сказал Пабло. – Наведаешься в отель «Пуэрта‑де‑Афрйка» и спросишь Альфонсо. Скажешь ему, что ты большой поклонник Пабло Неруды, и он обеспечит тебе переезд через границу.

Фалькон спустился в лабораторию судебной медицины, взял там несколько палочек для взятия проб на ДНК и прошел в комнату, откуда можно было наблюдать проводимый Рамиресом первый допрос Никиты Соколова. Он ждал момента вклиниться, но при этом его интересовало, удастся ли Рамиресу припереть к стенке русского. Те все еще топтались на предварительных вопросах. Переводчица сидела поодаль от стола между двумя мужчинами. Соколов склонился над столом. Голова его была в бинтах. Мощный торс придавал ему сходство с героем комиксов. Склоненное лицо, как ни странно, казалось опечаленным, словно ему не совсем было чуждо раскаяние, которое и могло вот‑вот проявиться. Иногда у него словно затекали руки, и тогда он заводил их за спину, выпрямляясь. В такие минуты лицо его утрачивало выражение скорби и становилось совершенно бесстрастным.

– Сейчас я суммирую для вас все вышесказанное, – проговорил Рамирес, заключая этим свою долгую вступительную речь.