– Благодарю тебя. – Она вышла на улицу, чтобы переговорить с Биток. – Сообщи мне, когда забеременеешь, и я пришлю тебе еще кое что, чтобы ты выносила ребенка до рождения. И если захочешь, я приму роды.

– Будем надеяться, что тебе будет кому помочь появиться на свет, – улыбнулась я, чувствуя, как у меня сжалось горло. Я понимала, почему ее любил Макбет, или по прежнему любит, и осознавать это было очень больно.

Я пила настойки, принимала ванны и ложилась со своим мужем настолько часто, насколько он этого хотел и в Элгине, и в Кинкардайне. Меня словно сжигал внутренний огонь – я отчаянно хотела родить ему ребенка, который стал бы продолжателем нашего рода. На этот раз я не сомневалась, что смогу забеременеть и благополучно выносить плод до родов.

И к Рождеству, когда мы развешивали можжевеловые ветви, жгли благоуханные сучья и распевали соответствующие молитвы, я уже точно знала, что забеременела. Я решила быть осторожной и не рисковать. Даже Макбет обратил внимание на то, что теперь я предпочитаю предаваться более спокойным занятиям – чтению Евангелия, шитью и изучению шотландских законов вместе с Дростаном. Я пока ни о чем ему не говорила. Однако мои близкие быстро догадались. Я послала гонца к Катрионе, который вернулся обратно со свертками трав и оберегами, сделанными из соломы, обвязанной красными нитями. Кроме того, она прислала мне ветви рябины и тексты заговоров, которые я должна была произносить. Я старалась ни о чем никому не говорить, чтобы печаль, знавшая меня по имени, снова не обрушилась на меня.

И вот наступил день, когда я ощутила внутри себя шевеление, – это было как всплеск рыбы, как трепетание крыла.

Услышав громкие голоса из зала, я вышла из спальни, где мы вышивали с Эллой и Биток. Внизу Макбет беседовал с несколькими мормаерами и танами, съехавшимися к нам на ужин. Ощутив усталость, я рано их покинула. Но теперь, когда крики усилились, я решила спуститься вниз.

У дверей стоял новый стражник, который не пожелал впускать меня в зал. Но когда я наградила его холодным взглядом, которым мне недавно удалось овладеть, он уступил. Стоило мне войти, как все крики прекратились, словно голосовые связки всем перерезали ножом.

– Королева Грюада, – Макбет встал. Он вел себя скованно и официально, словно мое присутствие мешало ему или кому то из его гостей. Те, с кем я была знакома, поприветствовали меня, те, кто меня не знал, бросили на меня негодующие взгляды. Руари пододвинул мне кресло, и я села между ним и Макбетом.

– Нам не нужна королева на этом совете, – проскрежетал мормаер Мара. Я плохо знала этого высокого и костлявого человека с вечно сморщенным лицом.

– Королева имеет право присутствовать на этом совете, – ответил Макбет. Он сложил руки и опустился в кресло, приняв задумчивую позу.

– До нас дошли слухи, что Крайнен из Атолла отослал детей Дункана из Шотландии: младшего сына – на острова к норвегам, а старшего Малькольма вместе с сестрой – на юг, под защиту их дяди эрла Нортумбрии, – наклонившись ко мне, сообщил Руари.

– Они не имели права покидать Шотландию, – заявил Map.

– Их близкие заботятся о них так, как считают нужным, – сказала я.

– Надо было убить щенков Дункана, – ничтоже сумняшеся добавил Map.

В ответ раздался гул согласных голосов. Однако кое кто промолчал. Я тут же вспомнила об обещании, данном мною госпоже Сатен:

– Да как вы смеете!

– Род старого Малькольма должен быть уничтожен точно так же, как он пытался истребить род Боде. И уж ты лучше всех должна была бы понимать это, – Map устремил на меня свой горящий взор.

– Но они уехали из Шотландии, – ответила я.