Порой я не брала с собой попутчиц. Биток, так и не вышедшая замуж, продолжала заниматься хозяйством, травами и целительством, а Элла жила с Гириком, который стал местным таном и стольником Макбета. Всякий раз, когда я приезжала на север, она приводила ко мне двух своих дочерей и на время вновь становилась моей служанкой. Мне недоставало ее кроткого присутствия.

– Я оставлю лошадь здесь с вами и пойду одна. – Я посмотрела на Ангуса.

– Мы пойдем с тобой, госпожа, – ответил он. – Пешком и с оружием. Лахланн, подержи лошадей. – Он помог мне спешиться, и мы двинулись через траву и по песку.

– Вряд ли мне нужна вооруженная охрана, для того чтобы посетить матушку Эйтну, – заметила я.

Ангус повернулся к морю и прикрыл глаза рукой от солнца, так что его кожаный нагрудник, покрытый металлическими нашивками, заскрипел.

– Мы видели ладьи неподалеку от берега. Сделаны на манер тех, что используют викинги. Они в любой момент могут подплыть и высадиться на берег. Поэтому мы пойдем с тобой.

– Торфин – внук Эйтны и время от времени заезжает к ней. Но насколько я слышала, он сейчас в Риме. – Я передернула плечами. – К тому же у Макбета крепкий мир с норвегами. Викинги не угрожали Шотландии с тех пор, как мой муж взошел на престол.

– Да, у него мир с Торфином, – согласился Ангус, – потому что Макбет не требует от него податей и дани за Кейтнесс и Сатерленд. Они просто не мешают друг другу.

– Настоящая опасность грозит нам с юга, а не с моря, – заметила я.

Шестью годами ранее Макбет сошелся с Крайненом из Атолла в жестокой битве, которая длилась два полных дня, пока свирепый и разгневанный отец Дункана не был убит. Так покончили с опасностью, исходящей из Атолла, сеевшей рознь между шотландскими мормаерами. Через два года эрл Сивард из Нортумбрии, приходившийся дядей отпрыскам леди Сатен, с многотысячным войском перешел границу и встретился с Макбетом в кровопролитном сражении. Тогда погибло много шотландских воинов, что заставило моего мужа сильно горевать, и сам Макбет был ранен в ногу, после чего начал хромать в холодную погоду. Но в тот день шотландцы заслужили победу.

– Прошло уже четыре года с тех пор, как скотты обратили в бегство войска Сиварда, – промолвила я. – А он тогда двинулся на север, потому что в тот год Малькольму Мак Дункану исполнилось четырнадцать, и он достиг совершеннолетия. Макбет нанес поражение Сиварду. И все же я знаю, что мы должны быть бдительны.

– Малькольм Мак Дункан имеет сторонника в лице короля Эдуарда, которому следовало бы не править страной, а пойти в исповедники – он во всем себя ограничивает, питается лишь сухим хлебом и кислым вином и считает это святостью, – проворчал Ангус, брезгливо сплюнув. – Мальчик, выращенный при таком дворе и ставший воином, непременно будет испытывать ненависть к человеку, который нанес поражение его отцу. Хотя его собственная жизнь была спасена благодаря великодушию Макбета, – добавил он, кинув на меня многозначительный взгляд. – Но теперь он вырос и может в любой момент созвать войска Эдуарда. Поэтому мы постоянно должны быть на страже.

– Малькольму пора бы уже понять, что ему не удастся пробиться в Шотландию. Пусть остается на юге, куда его сослал мой муж.

– Приказ о ссылке остается на пергаменте, а границы – это всего лишь земля, вода и камни. Поэтому мы настораживаемся, когда видим ладьи. Так что сегодня матушке Эйтне придется принимать гостей.

– Она вас не впустит. Она никого к себе не пускает.

– Ничего, мы и за дверью постоим, – ответил Ангус. Вместе с Конном и Анселаном мы пересекли болотистую низменность, за которой находилась бухта, где жила ведьма Колбина. – Когда король Макбет вернется из Рима, мы не посмеем ему сказать, что позволили его королеве бродить в одиночестве.