— Притормози коней, Самохин, ты еще даже не начал осмотр, — Урядов, которого перспектива получить на руки нового серийного убийцу совсем не вдохновляла, предостерегающе повысил голос. — Сам знаешь, как быстро по городу слухи разносятся. Учти, хоть кому-то подобные предположения выскажешь, и можешь на своей работе ставить крест!

— Ты чего, капитан? Я ведь только с тобой поделился, — пошел на попятный Самохин. — Не собираюсь я никому ничего говорить. И потом, ты прав, я еще ничего не осмотрел.

— Так-то лучше. Давай за работу, Леха.

Урядов прислонился спиной к стене, приготовившись наблюдать за работой криминалиста. О словах Самохина он старался не думать, но навязчивые мысли невольно возвращались. «Слишком рано делать хоть какие-то выводы, — уговаривал себя Урядов. — Мы ничего не знаем о жертве: одинока ли она или в доме помимо нее проживает куча родственников? Богата ли или бедна как церковная мышь. Покладистый ли у нее характер или настолько вздорный, что в подозреваемые можно записывать каждого второго из тех, кто с ней знаком? Нет, выводы делать преждевременно. Нужно дождаться хотя бы результатов поквартирного обхода». Урядов взглянул на часы: с момента, как ушел Деев, прошло не больше получаса.

— Послушай, Леха, я ведь тебе здесь не особо нужен? — обратился Урядов к криминалисту.

— Хочешь отлучиться?

— Саня пошел по соседям, — объяснил Урядов. — Думаю, помощь ему не помешает. Я все равно здесь без дела стою, а так и пользы больше, и время быстрее пройдет.

— Валяй, здесь работы часа на три, не меньше.

— Ну все, я пошел.

Урядов вышел из квартиры. Пару минут стоял, прислушиваясь к звукам, пытаясь определить, далеко ли ушел Деев. В подъезде стояла тишина, поэтому Урядов начал подниматься на верхний этаж, рассудив, что к соседям напротив Деев пойдет в первую очередь, а после них спустится на первый этаж, ведь мимо них мог пройти убийца, да и слышать они могли куда больше соседей с четвертого этажа. И все же опросить следовало всех, поэтому Урядов добрался до четвертого этажа и остановился на лестничной площадке с четырьмя дверьми. Урядов позвонил в ту квартиру, что была в одном ряду с квартирой пострадавшей. Дверь открыли после третьего звонка. На пороге появился довольно крепкий старик в поношенном хлопчатобумажном трико с вытянутыми коленями и полосатой майке-тельняшке.

— Чего трезвонишь? — раздраженно выдал он. — Здесь люди отдыхать пытаются.

— Оперуполномоченный капитан Урядов, — раскрыв удостоверение, произнес милиционер. — Представьтесь, пожалуйста.

— Ясно! Поспал Николай Трофимыч, — старик раздраженно фыркнул. — Придешь со смены, мечтая о тишине и покое, а тебе и дома спокойно полежать не дадут. Ладно, все равно не отвяжетесь. Оболкин я, Николай Трофимыч. Дальше что?

— Давно здесь живете, Николай Трофимович? Соседей своих хорошо знаете?

— В чем дело? Гурьевы опять дебоширят? — в глазах старика появилась заинтересованность. — Вот ведь пройдохи, и где только деньги берут, чтобы гульбарии устраивать! Нигде толком не работают, а поди ж ты, на бутылочку всегда найдут. Мать их два года назад померла, так они чуть не каждую неделю разборки устраивают.