– Я сам толком не знаю, что меня сюда привело, – задумчиво произнес Джефф. – Так… детские воспоминания. Только почему‑то очень уж навязчивые. Чуть ли не в форме приказа.

– Вдохнуть аромат родного воздуха, почувствовать на лице лучи родного солнца… – вздохнул легат. – Знал бы ты, парень, как мне это знакомо. Я в космосе уже сорок лет; я повидал десятки миров. Но умереть хотел бы на Земле. – Он протянул Кервину руку – настолько эмоционально, что тому на мгновение стало не по себе. – Оставайся, сынок, если тебе тут по душе. «Цветут пусть звезды дивным садом, дивней нет мира, и не надо…» – Он умолк. – Ну ладно; так кто были твои родители?

Кервин вспомнил официанток в портовом баре и тут же постарался забыть о них. «По крайней мере, отец хоть позаботился отдать меня в приют, а то таскали бы меня, как маленького Рагана, по всему сектору… Но откуда я это знаю?  »

– Кервин… – задумчиво протянул легат. – Где‑то я это имя уже слышал. Если он здесь женился, в архивах наверняка должны были остаться какие‑то сведения. – Выдвигать контртезиса он не стал. – Обычно они довольно аккуратно ведут записи. Как правило, найденыши официально передаются под опеку городским Иерархам. А вас мало того, что взяли в Приют Астронавта, так еще и отправили на Землю – это вообще величайшая редкость. А то оставили бы вас здесь и устроили работать при Миссии – картографом, там, или переводчиком… Не исключено, что мать ваша могла быть кем‑то из здешнего медицинского персонала.

– А я думал, может, во мне есть даркованская кровь…

– Сомневаюсь. Среди землян рыжие волосы не редкость – тем более в космосе, куда тянет людей авантюрного склада. Но ни разу в жизни не видел рыжего даркованина.

«А я вот видел троих», – хотел сказать Кервин, но не смог. Буквально не смог; к горлу словно подступил удушливый ком и никак не желал сглатываться. Легат тем временем делился своими впечатлениями от Даркоувера:

– Странное место. Согласно Пакту, мы держим за собой только крохотные клочки территории, в целях развития торговли – как и на любой другой планете. Ну да не мне вам объяснять. Местные правительства мы, как правило, оставляем в покое. Ведь как оно обычно все происходит на любой другой планете: стоит народу увидеть нашу технику, почувствовать, что мы можем им предложить – тут же им надоедают всякие их монархии или иерархии, и они сами начинают просить, чтоб их пустили в Империю. Это надежно, как математическая формула. Но на Даркоувере она почему‑то не работает. – Он стукнул по столу кулаком. – Они говорят, черт побери, что нам нечего им предложить! О, иногда они снисходят до торговли с нами: обменивают платину, золото или матричные кристаллы – знаете, что это такое? – на оптические приборы, медикаменты или какие‑нибудь предметы роскоши. Но они не проявляют ни малейшего интереса к тому, чтобы организовать производство или наладить настоящую торговлю.

По словам легата, выходило так, что даркованами правит некая высшая каста – уединенно живущая, неподкупная и недоступная. В городах никто из них почти никогда не появлялся; это была настоящая загадка, головоломка.

– На самом‑то деле, единственное, что их по большому счету заинтересовало изо всего, что мы могли предложить – это лошади. Подумать только, лошади! Пару веков назад кому‑то пришло в голову завезти сюда несколько десятков – и Хастуры тут же купили их, всех до последней.