– Полегче, полегче! – хрипло простонал Кервин, и свет убрали.

Он лежал в стерильно белой палате на стерильно белой постели, а над ним стоял, склонившись, человек в белом халате и шапочке с золоченым кадуцеем[1] – эмблемой Медицинского корпуса.

– Ну что, вы уже в порядке?

Кервин собирался было кивнуть, но тут в голове у него снова что‑то с грохотом взорвалось, и он передумал. Доктор вручил ему бумажный стаканчик с красной жидкостью; во рту словно вспыхнул огонь, а пищевод отозвался нестерпимым жжением, зато перестала болеть голова.

– Что случилось? – поинтересовался Джефф.

Отворилась дверь, и в палату просунул голову Джимми Эллерс; глаза его были налиты красным.

– И ты еще спрашиваешь! Нажрался и отрубился я – но схлопотать по кумполу умудрился ты, и обчистили почему‑то тебя. Зеленый кадет прямо, честное слово!

– Вам повезло, у вас крепкая голова, – с укоризной произнес доктор. – А то ведь все могло кончиться гораздо хуже.

Неужели ему все привиделось? Неужели его просто избили и ограбили в Старом городе, а остальное – это был только сон: его причудливые блуждания в даркованском наряде, незнакомые люди, принимавшие его за кого‑то другого? Шутки подсознания – желаемое выдается за действительное, тяга обрести семью сублимируется?..

А златоглавая Таниквель – это тоже сон?

– Какой сегодня день?

– Все тот же самый; то есть утро после вчерашней ночи, – отозвался Эллерс.

– Где это произошло?

– Не знаю, – ответил доктор, направляясь к дверям. – Очевидно, кто‑то нашел вас, перепугался и оттащил на портовую площадь – примерно на рассвете.

С этими словами он вышел из палаты.

«Пожалуй, прямо сейчас эта головоломка для меня сложновата», – решил Кервин, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Раган, официантка из пивного зала и рыжеволосые аристократы проплыли, кружась в хороводе, в его засыпающем мозгу. Если поначалу ему казалось, что возвращение на Даркоувер обернется только парой‑тройкой ностальгически оброненных слез… что ж, приключений этой ночи ему хватит лет на пять – десять вперед.

Увы, никакой демон саркастически не шепнул ему на ухо, что настоящие приключения еще и не начинались.

На следующее утро в транспортный отдел явился уже совершенно другой Джефф Кервин – изрядно протрезвевший. Во взгляде Легата особенного энтузиазма не читалось.

– Тут нужны медики и техники, а мне присылают связиста! Понимаю, вы тут ни при чем; Даркоувер – не шибко популярное место, вот в штабе и лезут из кожи вон, чтобы хоть кого‑то сюда засунуть. Я слышал, вы сами попросили перевода сюда – значит, не исключено, мне удастся задержать вас тут подольше; обычно мне присылают стажеров, а те немедленно переводятся отсюда, как только выслуживают право этого требовать. Ну ладно, что есть, то есть. Я слышал, вы угодили в какую‑то заварушку, когда разгуливали один по городу? Не самая удачная выдумка.

Следуя наводящим вопросам легата, Кервин изложил свое ночное приключение – опустив только упоминание о троих рыжеволосых в «Небесной гавани». Зачем он это сделал, он и сам толком не понимал; возможно, из‑за девушки.

– Откуда такой интерес к Даркоуверу, Кервин?

– Я здесь родился, сэр, – угрюмо набычившись, произнес Кервин. Если из‑за происхождения ему грозят какие‑то дискриминационные меры… что ж, он предпочел бы узнать об этом сразу. Но легат только стал еще задумчивей.

– Может быть, вам очень повезло, – наконец произнес он. – Даркоувер – странное место.