Джефф никогда раньше не видел матричного капкана. Тот походил на кусок странно перекрученного блестящего металла, инкрустированного кристалликами и пронизанного светящимися спиралями. На тонких губах Остера играла тигриная улыбка.

– Элори, ты можешь еще минутку подержать картинку? – поинтересовался он. – Покажи‑ка, кто попался, – он кивнул на красивую, смертоносную вещицу, лежащую у него на коленях. – Я установил капкан так, чтобы он захлопнулся, как только кто‑нибудь попытается подлезть под наш барьер. Все сработало, я четко ощутил этот момент; и кто бы это ни был, сейчас он надежно обездвижен. Элори, дай‑ка картинку на монитор.

Элори взяла кусок шелковистой, металлически поблескивающей изолирующей ткани, обмотала кисть и брезгливо, словно касаясь чего‑то исключительно грязного, подобрала матричный капкан. Затем повернула верньер монитора. Вспыхнула зеленая точка и принялась быстро расти, пока весь экран не заполнила картинка. Постепенно изображение сфокусировалось, и на экране появился вид Арилинна; Кервин беззвучно присвистнул, узнавая ориентир за ориентиром в быстро меняющемся изображении. Затем, безо всякого перехода, на экране возникла скупо обставленная, почти совсем без мебели, комната и фигура человека, сосредоточенно склонившегося над чем‑то у него на коленях, неподвижного, как смерть. Постепенно весь экран заполнило его лицо.

– Раган!  – вырвалось у Кервина.

Желчный коротышка, завсегдатай портовых баров, неотступно преследовавший Кервина, продемонстрировавший, как пользоваться матричным кристаллом, и указавший Кервину‑путь.

Раган.

Давно следовало догадаться.

Да и кто еще это мог быть?

Неожиданно Кервина захлестнула волна слепой, нерассуждающей ярости. Какое‑то атавистическое, чисто даркованское чувство всколыхнулось в нем, заглушая голос разума; в мозгу не оставалось ничего, кроме бешенства, что им так беззастенчиво манипулировали.

– Комъин, жизнь этого человека – за мной , – произнес он на древнем языке комъинов, без малейшего усилия всплывшем из глубин памяти. – Когда и как получится, но я заявляю право лишить его жизни в поединке один на один, и тот, кто посмеет опередить меня, будет иметь дело со мной!

Остер, приготовившийся было швырнуть очередное обвинение, замер, как громом пораженный, широко вытаращив глаза.

– Комъин Эйллард, – произнес Кеннард, – как представитель Совета я признаю за тобой право в поединке один на один лишить этого человека жизни или отдать свою.

Словно пребывая в отключке, Джефф выслушал ритуальные слова. У него буквально чесались руки разодрать Рагана на кусочки.

– Раннирл, – напряженно произнес он, взмахом руки дав знак убрать картинку с экрана, – ты не мог бы показать, где это? На сколько еще хватит капкана, Остер?

– Вы не можете этого допустить! – разорвал повисшую тишину голос Таниквель. – Это же самоубийство! Джефф меча и в руках‑то не держал, а вы… неужели вы думаете, будто у этого шаруга  хватит чести биться один на один?

– Об этом я позабочусь, – произнес Раннирл, отстегнул от пояса нож и вручил Кервину.

Тот опытным жестом прикинул, насколько хорошо нож сбалансирован. Под шкурой тихого связиста таился настоящий сорви‑голова…  это было давно, но память сохранилась. И кодекс кровной мести… даже земной ребенок, воспитанный на Даркоувере, не мог не впитать его начала всем своим существом.

Рагана ждет чертовски неприятный сюрприз. А потом – смерть.

12

За Вуалью начинался город Арилинн; из‑за холмов поднималось Кровавое Солнце.